Богословие образа Христа в кинематографе

Джеймс Кэвизелл и Мэл Гибсон на съемочной площадке

В конце XIX  века рождается новый вид искусства – кинематограф, целый новый мир в культуре. И сразу же пионеры кино  берутся за экранизацию Евангельских событий. Первая лента «Инсценировка страданий Христа в Горжице» выходит  в 1897 г.  Со временем на полотнах кинотеатров появляются сотни образов Христа, таких же различных, как и на иконах разных времён и народов. Зритель теперь имел возможность в кадрах увидеть глазами Господа, как Он жил и служил человеку. Это был совершенно другой способ передачи Благой вести. С огромного экрана на человека смотрел Господь, хотя Его и изображал актер. Зритель переживал совершенно иной опыт восприятия Евангельских событий и самого Христа. До этого образ Христа складывался, можно сказать, через чтение Священного Писания, творения отцов Церкви и восприятие литургических гимнов, икон, и наконец, живописи.

Фильм, по словам немецкого кинокритика Зикфрида Кракауэра, «способен воздействовать на зрителя путями, недоступными другим видам художественного творчества» [9]. И с ним в этом можно согласиться.  Кинорежиссер с помощью кадров,  может показать какой-либо сюжет с предельной выразительностью. Здесь будет и слово, и музыка, и изображение и, конечно же, скрытые смыслы. Например, сцена, когда Христос в фильме Франко Дзеффирелли «Иисус из Назарета» (1977 г.) из тьмы гробницы взывает Лазаря. В этот момент фокус камеры медленно приближается к пещере и погружается в эту тьму. Изображение  сопровождают звуки музыки, которые точно подчеркивают смысл происходящего события. У зрителя создается впечатление, что это не просто темная пещера, где лежит тело Лазаря, а само царство смерти, «врата ада» (Мф.16:18) над которыми властвует Господь. Так после смерти Он сам войдет в эту тьму, чтобы вывести от туда грешников.

Попытки визуализации образа Христа в Церкви присутствовали с ранних времён. Сначала имели место символические изображения, например, в виде агнца. Затем появляются изображения Христа в образе человека. Церковь взяла такой вид искусства как живопись, как один из способов передачи определенной информации, и переработала его, предав ему богословское осмысление. Вершиной этого процесса можно назвать икону. По сути, икона служит для отображения священной реальности. В данном контексте статьи мы говорим именно об иконе Иисуса Христа, Бога, ставшего человеком. Таким образом, на иконе изображается личность Сына Божия по Его человечеству. По словам проф. Л. А. Успенского православная икона есть «образное выражение халкидонского догмата» [15. с. 94]. Иконописец показывает Христа не только как человека, подобно  как в западной живописи, но Богочеловека, т.е. в двух природах. Это достигается при помощи особого художественного языка. Понятно, что Божество неописуемо, но на его возможно указать в изображении Христа. Важно отметить, что икона это творчество Церкви, проявление её литургической жизни.

Конечно, образ Христа, запечатленный в кадрах киноленты,  не является церковным творчеством. Но кинокартина также может являть, по выражению халкидонского ороса, «Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве».  В фильме мы видим Христа, прежде всего как человека, как Он на самом деле воспринимался и окружающими. Так уже Евангелия дают нам понять, что перед нами предстаёт не просто человек Иисус, но Бог. Уже на страницах Писания вдумчивый читатель может увидеть Христа в Божестве и человечестве. Также обстоит дело с иконой. Мы находим, что  то же   мы можем встретить и в киноленте. Зритель может увидеть не актера, но Христа, как Богочеловека. И это может быть достигнуто при помощи определённого языка кино. Таким образом, как и иконописец, режиссер или актер может в своем творчестве выражать определенный опыт восприятия, переживания Христа, имеющийся в данной традиции.

Кроме того, мы можем попытаться применить аргументы иконопочитателей в защиту святых икон и для обоснования законности  изображения Христа в кино. Так, например, икона получает правомерный статус в Церкви благодаря событию Боговоплощения. «И Слово стало плотию» (Ин.1:14) – слова, на которых основывается традиция изображения Бога по своему человеческому естеству.  Икона показывает, фиксирует  факт прихода к нам Бога в образе человека. Таким образом, как точно заметил Л. А. Успенский: «Если самый факт существования иконы основан на воплощении второго Лица Святой Троицы, то и наоборот – реальность воплощения подтверждается и доказывается иконой» [15. с. 70]. Ту же логику мы можем применить и к образу Христа в кино.  Очевидно, что позиция против  Христа в кинематографе является отголоском иконоборчества, т. е.  напрямую служит основанием против догмата Боговоплощения. Так великий апологет  иконопочитания  преп. Иоанн  Дамаскин, обращаясь к верующим, говорит: «Все пиши и словом, и красками,  в книгах и на досках» [6. с. 395]. Очевидно, что  все спасительные деяния Сына Божия на земле нужно обязательно фиксировать.  Его слова,  как нам думается, можно отнести и к кадрам киноленты. Чтобы понять значение образа Христа в кино, можно привести рассуждения святого отца о роли Писания и иконы для верующих. По его мысли Священное Писание служит «для напоминания нам» [5. с. 254] о Евангельских событиях от их очевидцев. Икона же должна служить «для краткого напоминания», потому что «не все знают грамоту  и не все имеют свободное время для чтения» [5. с. 254]. Следует заметить, что в наше время фильм о Христе может иногда напомнить верующему о том, что он верующий, а ещё не пришедшему в Церковь человеку, открыть путь в неё.  Кино здесь выступает как способ распространения Евангельской вести. Таким образом, через Христа в кино возможно свой взор устремить на Христа истинного. Здесь осторожно можно привести выражение св. Василия Великого, которое используют в защиту святых икон, что «чествование образа переходит к первообразу» [4. с. 87].

Мы ни в коем случае не хотим сказать, что на экран нужно молиться, это было бы слишком примитивное понимание. Мы лишь хотим заметить, что некоторые кадры с Христом могут глубоко тронуть сердце и обратить его в молитвенное состояние. Через киноискусство Бог может постучать в сердце человека.  Также как Евангелия и иконы кадры с Христом могут служить окном в горний мир. Но существует опасность перенести образ Христа из фильма в воображение при молитве. Также нередко можно услышать точку зрения о недопустимости актёру, как простому, грешному человеку, изображать Богочеловека Иисуса Христа.

Очевидно, что Писание, иконы, литургические гимны созданы в Церкви для прославления Господа. «Буду восхвалять Господа, доколе жив; буду петь Богу моему, доколе есмь» (Пс.145:2), – говорит  псалмопевец. Искусство также может служить Богу, прославлять Его и одновременно служить человеку, помогая ему осознать, почувствовать любовь Бога. Совершенно точные слова об иконах преп. Иоанна Дамаскина: «…мы видим образ нашего Владыки и освещаемся чрез Него; видим Его спасительные страдания, удивляемся Его снисхождению, созерцаем Его чудеса; познаем и прославляем силу Его божества» [6. с. 391].  Через созерцание очами  мы можем дойти до понимания того, что Бог сделал для нас. И не последняя роль в этом принадлежит киноискусству.

Таким образом, мы находим возможным между Евангелием, иконой  и кинокартиной найти схожие моменты. Так Евангелисты словами передали нам образ Христа, иконописцы доносят Его нам красками, а актер, передает Его через себя. Поэтому мы здесь применительно к актерскому искусству используем глагол  «изображать». Актёру предстоит сделать из себя доску, на которую он  будет наносить определенными «красками» лик Христа.

Следует заметить, что мы не пытаемся отождествить икону и кинофильм, изображающий Христа. Прежде всего, икона принадлежит Церкви, потому она и не подписывается автором, в отличие от кинофильма, который сделала группа профессионалов, принадлежащих к миру искусства. В иконе нет времени, точнее она над ним, тогда как в фильме Евангельские события развиваются во времени. Кракауэр отмечал, что одна из функций кинематографа, это воспроизводить мир в движении [9. с. 217]. Так, именно в ленте мы видим Христа в движении, запечатленную в кадрах Его жизнь. Есть сходство кинокартины с Евангельским повествованием, она также показывает историю спасения рода человеческого, которая происходит в Палестине и начинается с определенной точки времени.

Теперь перейдем к обзору главных богословских идей, заложенных в киноленте, касательно образа Христа. Ведь очевидно, что авторы какого – либо фильма своей целью видели не только изложить Евангельские события. В сущности, «кино не только воспроизводит на экране физическую реальность, но и выявляет ее обычно скрытые от нас аспекты» [9. с. 217]. Вообще богословское наполнение можно найти во многих произведениях.  Так, например Иоганн – Себастьян Бах в своей музыке, по мысли  православного богослова О. Клемана, «очень «халкидоничен»» [8]. Великий композитор своим творчеством славит Господа и пытается выразить во Христе два естества через звуки музыки. Стоит упомянуть одно из его величайших произведений, духовную ораторию «Страсти по Матфею», которое с полным основанием можно назвать «богословием в звуках». Так вот, как мы уже говорили ранее, в кинематографе вполне  возможно выразить Богочеловечество Христа  и некоторым художникам это удавалось. Мы знаем, что икона есть «богословие в красках», кино же  есть попытка здесь представить как «богословие в кадрах».

В начале,  поговорим о том, как авторы кино передавали Божественность Христа.  И это очень важный момент, потому как  утверждение, что Христос есть Бог, является центром тяжести всего домостроительства спасения. Например, в иконографии  имеется определенный золотой цвет ассиста, который указывает на Божественное естество во Христе. Если обратиться к Евангелиям, то в них мы видим, что Христос Божество свое явным образом не провозглашает, но постепенно открывает своим ученикам через слова и дела кто Он есть. Так Иисус Христос в богослужебных текстах зовется «Бог таящийся» до времени, до события Воскресения.

Роберт Пауэлл в роли Иисуса Христа. Кадр из фильма Иисус из Назарета. 1977 год. Реж Франко Дзеффирелли.

В фильмах показывается,  как Христос творит чудеса, исцеляет больных и  воскресает мертвых. «Чудеса, символы Его божественной природы, совершаемые чрез действие плоти»,  — отмечает преп. Иоанн Дамаскин в своем полемическом сочинении [6. с. 395]. Поэтому важно на экране показать эти деяния Бога. Например, в ленте  «Иисус из Назарета»  мы видим, как перед совершением чуда  Христос повелевает рукой. Как нам кажется, это оправдывается не только целью точного следования тексту Евангелия, например, когда Господь при исцелении прокаженного «простерши  руку, коснулся его и сказал: хочу, очистись» (Мф.8:3). Здесь, может быть, таится более глубокий смысл. В этой руке Иисуса Христа, показанную на кадрах именно крупным планом, мы можем узнать ту самую руку Господа в Писании Ветхого Завета. Отметим, что в кинематографе давно существует такой прием как крупный план, который «отбирает главное, раскрывает существо явления» [3. с. 23]. Крупный план имеет скрытый смысл, какую-то идею, фокусирует внимание на чем-то важном на экране. В связи с этим  момент в ленте с рукой Христа можно понимать как отсылка зрителя  к антропоморфизмам Библии, где говорится, например, что Господь  «рукою крепкой вывел народ свой из Египта» (Исх.13:3). Это есть символ действия Бога в мире, Его активность. Через эти кадры фильма, можно понять, что Христос есть тот самый Бог, который промышлял о народе еврейском в Ветхом Завете. Теперь же  «Он, во дни плоти Своей» (Евр.5:7) стал еще ближе к человеку, но по-прежнему заботится о нем. Об этом говорил сам Христос, когда отождествлял Себя с Богом Священного Писания, применяя к Себе выражение «Я есмь».  Примечательно, что в ленте 1898 г. «Жизнь и страдания Иисуса Христа» Жоржа Ато и Луи Люмьера Господь, когда входит в Иерусалим на страсти, благословляет народ своей десницей. Очевидно,  здесь авторы открыто подчеркнули, что в святой город вошел сам Бог. Кроме того, на ум приходит мысль, что эта рука Господа на кадрах есть та самая  благословляющая мир десница на Его иконах. Евангелист Иоанн Богослов пишет: «Отец любит Сына и все дал в руку Его» (Ин.3:35). Это прекрасно иллюстрирует фреска Андрея Рублева «Души праведных в руце Божией».

Можно обратить внимание, что при важных эпизодах оператор показывает лик Господа  крупным планом, к этому добавляется изображение актера, свет, музыка, т. е. многие выразительные средства кино. Так, слова Христа на суде: «отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных» (Мф.26:64) являются, по сути, исповеданием своего Богосыновства. Взор Христа устремлен либо прямо в камеру на зрителя, либо в небо, в этот момент зритель может ощутить весь драматизм происходящего. После такого заявления Ему выносят смертный приговор. Такую передачу этого момента можно увидеть, например  в ленте «I.N.R.I.» (1923 г.) Р. Вине и в «Царь царей» (1927 г.) Сесиля Де Милля и в «Страсти Христовы» (2004 г.) Мэла Гибсона  и  у того же Дзеффирелли.

Доказательством Божественности Христа также служит Его преображение на горе Фавор. Дело в том, что в некоторых кинокартинах преображение либо вообще отсутствует, либо этому событию не уделено должного внимания. На наш взгляд дело здесь в том, что кинематографисты в большинстве своем принадлежат к западной христианской традиции и именно в этом кроется причина некоторого забвения этого важного события в лентах. Литовский мыслитель Антанас Мацейна, рассуждая о празднике Преображения замечает, что «в Западной Церкви это событие не нашло особого отклика ни в богословии, ни в молитвах: даже литургический ранг этого события как праздника… второстепенный, что делает и сам праздник необязательным» [1]. Скорее всего, на наш взгляд, эта практика основана на догматическом фундаменте. Дело в том, что для католиков Фаворское сияние тварного порядка, тогда как для Востока этот свет нетварен. Таким образом, можно предположить, что для представителя католической традиции это событие не будет так важно как для представителя  православной традиции. И возможно эта полемика о природе Фаворского света продолжается  не только среди богословов, но её проявление также можно видеть и в кинематографе. Очевидно, что кинематографисты, снимающие фильм о Христе, которые в большинстве своем католики по традиции, скорее всего, не сознательно, но упускают факт преображения Господа. Чего нельзя сказать о фильме Пьера Паоло Пазолини «Евангелие от Матфея» (1964 г.), где событие преображения, на наш взгляд, специально не отражено. Однако стоит отметить, что тема преображения Господа привлекала многих западных художников.

Между тем, праздник Преображения Господа в восточно – православной традиции  занимает очень значимое место и относится к великим двунадесятым праздникам. Мы, конечно не ставим себе целью подробное  рассмотрение богословия Преображения в целом, мы лишь кратко обратимся к некоторым текстам богослужения праздника, чтобы отметить главные моменты.  В каноне на праздник Преображения есть такие слова: «Ныне Христос, засияв на горе Фаворе, открыл ученикам вид сокровенного Божественного света…» (Песнь 1). Апостолы увидели во Христе  Бога, и канон говорит об этом: «славные апостолы на Фаворе познали в Тебе, Христе, Бога и в изумлении преклонили колена» (Песнь 6). Событие Преображения имеет сотериологическое наполнение, так как показывает, что  Христос «помраченное в древности естество снова просветил и обоготворил…» (Песнь 3).  Таким образом, по выражению В. Н. Лосского, «Праздник Преображения… может служить ключом к пониманию человечества Христа» [11. с. 169]. Господь являет на Фаворе свою обоженную, проникнутую Божественными энергиями плоть. Апостолам  была дана возможность быть свидетелями  именно  нетварного Божественного света. И в этом плане явление Господа во славе перед тремя учениками  указывает на факт соединения во Христе двух природ Божественной и человеческой. И столь же очевидно, что Богосыновство Господа Иисуса Христа удостоверяет на Фаворе словами Бог – Отец: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте» (Мф.17:5). Из только что сказанного следует, что событие преображения Христа является  значимым событием в домостроительстве спасения. Несомненно, это событие Евангельской истории должно иметь место в киноленте про служение Иисуса Христа.

Если снова обратиться  к мнению Успенского, то он говорит: «Православное искусство есть… видимое выражение догмата Преображения» [15. с. 115]. Конечно, он имел в виду икону, на которой мы можем увидеть исходящий от Христа  свет Его Божества, нетварную благодать, прорывающуюся сквозь Его плоть. Но может ли кинокартина, пусть даже созданная не православным автором, в целом быть таким проявлением догмата  Преображения?  Очевидно, что да и в качестве примера можно привести фильм 1927 г. Сесиля Де милля «Царь царей». В этой ленте нет события преображения, но от Христа постоянно исходит свечение. Отснято так, что Господь  находится в центре внимания зрителя, экран буквально заполнен Им. Стоит отметить, что некоторым черно – белым лентам, как и иконам, присущ аскетизм, в них все внимание сосредоточено на Христе, а все остальное отходит на второй план, и нет ничего лишнего.

Главная идея, которую хотел вложить автор в фильм, на наш взгляд, в том, что Христос является источником света, Он словно светильник, к которому устремляются грешники. Так в Писании Христос говорит о Себе, что Он «свет миру» (Ин.9:5). Ап. Петр,  который был очевидцем «Его величия» (2Петр.1:16) на  Фаворе, говорит верным: «и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте» (2Петр.1:19). При этом мы помним слова Иоанна Богослова, что «Бог есть свет» (1 Ин.1:5). Было бы, наверное, наивно думать, что режиссер, работая над фильмом, основывался на паламитском богословии, может быть он просто хотел показать святого человека Иисуса. Но как нам кажется, скорее всего,  Де Миль, который был все-таки католиком, привлекая  такой эффект как свет, все-таки хотел показать Христа как Сына Божия.

Стоит подробнее поговорить о ленте 1964 г. «Евангелие от Матфея» режиссера Пьера Паоло Пазолини. Сам автор является достаточно яркой и неоднозначной фигурой в мировом кинематографе, атеист, хотя родился и воспитывался в католической семье и коммунист по политическим убеждениям. За основу фильма автор взял текст Евангелия от Матфея. Его выбор именно Евангелиста  Матфея обусловлен, по его мнению тем, что это Евангелие самое революционное из всех.  Во Христе Пазолини не видел Бога и в фильме попытался представить его как великого человека, революционера, который разрушает старый мир и создает новый.  Интересно, что роль Христа режиссер доверил  испанскому студенту Энрике Ирасоки, который не был профессиональным актером. По мнению многих именно Ирасоки создал самый выразительный образ Господа в кино[16]. В этом фильме Христос выглядит как воин, который борется с окружающим лживым миром. Он, несомненно, лидер, очень решителен, на Его лице нет и тени сомнения. И это чувствуется в Его взгляде, когда Он смотрит своими черными глазами на оппонентов. Он говорит твердо, «как власть имеющий» (Мф.7:29). Пазолини в некоторых сценах  показывает  слезы Христа.  В ленте есть интересный момент, когда после избрания двенадцати, Христос идет впереди учеников, наставляет их и постоянно оборачивается. Он есть пастырь, а  ученики Его овцы, которые идут на Его голос. Это словно визуализация образа, который использовал сам Христос: «Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною» (Ин.10:27).  Несмотря на то, что режиссер не отразил в ленте событие преображения Господа, нам кажется, что во Христе Пазолини, если приглядеться, мы можем увидеть не только человека, но и Бога. Во – первых Пазолини не выкинул чудеса Христа из своей киноленты, подобно как Л. Н. Толстой из своей редакции текста Евангелия. Во – вторых Христос, которого показали Пазолини и Ирасоки выглядит  не только человеком, в Его характере видны проблески божественности. Христос в ленте очень  харизматичный человек, и именно к Нему более всего подходит это определение, потому как «Дух Святой был на Нем» (Лк.2:25).

Евангелия не дают нам подробного описания характера Христа, они указывают на то, что «Иисус есть Бог и что все Его человеческие черты органично связаны с Его Божественной природой» [12. с. 690]. Несмотря на то, что Христос как человек мог скорбеть, радоваться, гневаться, плакать, удивляться, сострадать, Евангелия, в целом представляют нам уникальную целостную Личность. В Нем не было ни капли сомнения, какого то раздвоения, Он всегда сознавал свою цель, и это выражалось в Его словах и делах. Такого Христа мы можем увидеть и в ленте «Евангелие от Матфея». Так, например, в фильме «Мессия» (1975 г.) Роберто Росселлини есть моменты, когда Господу задают вопрос, и Он не сразу отвечает на него, а в это время на Его лице видно некое замешательство. Это можно толковать таким образом, что во Христе происходили какие то внутренние рассуждения, как в обычном человеке. Но дело в том, что Он не был подобным нам человеком. Можно привести слова В. Лосского, который, основываясь на учение преп. Максима Исповедника о двух волях во Христе, писал: «во Христе есть две природные воли, но нет человеческого «свободного выбора (libre-arbitre)». В Его Личности не может быть конфликта между двумя природными волями, потому что эта Личность не есть человеческая ипостась, которая, вкусив от рокового плода, должна непрестанно выбирать между добром и злом. Его Личность есть Ипостась Божественная…» [10. с. 410].

Очевидно, чтобы понять, кем был Христос из Назарета, фильм должен выражать также догмат о Троице, т.е. иметь тринитарное основание. Так вне понятия о Троичном Боге не понять смысл служения Христа. Господь пришел, чтобы научить человека об Отце своем и примирить его с Ним. Он как истинный богослов и открыл человеку Бога как Триединого. И в этом Христу содействует Дух Святой. В кинокадрах мы можем слышать голос Бога-Отца при крещении и преображении. В фильмах мы видим также  схождение Святого Духа в виде голубя при крещении на Господа. Следует заметить, что в кадрах должна иметь место речь Иисуса Христа о своем Отце и другом Утешителе.  Фильм должен нести мысль, что Бог – Отец посылает в мир Сына своего и Его воплощение осуществляется при помощи Духа Святого.

Мы знаем, что Христос пришел в мир в образе раба и Его Божество апостолы распознавали через Его дела и слова, можно сказать намёки. Таким образом, в киноленте зритель может вначале видеть просто человека, равви, ещё непрославленного Господа. Но вдумчивый зритель при просмотре некоторых эпизодов ленты со Христом может как и апостолы вопрошать: «кто же Сей» (Мк.4:41).

Господь наш Иисус Христос был не только Сын Божий, но и Сын Человеческий. Конечно, показать в ленте Христа — человека не составляет никакого труда. Следует заметить, что Иисуса Христа вообще на Западе видят в большей степени как человека, т. е. там, можно сказать, человечество во Христе «перевесило» Его Божество. Это можно увидеть, если обратить внимание на распятие  в католической традиции, где Христос предстает не торжествующий над смертью, в славе Своего Божества, а страдающим и умирающим человеком. Эта особенность Его изображения вообще свойственна почти всей западной живописи. Такой культ человечества Христа, можно сказать, есть проявление скрытого несторианства.

Однако Евангелия нам показывают, что  за человека борется Бог, но борется как человек, приняв образ раба. По христианскому вероисповеданию Господь единосущен нам по человечеству, но не имеет подобно нам греха. Христос по домостроительству воспринял непорочные страсти, которые суть последствия грехопадения. Так, например, в фильме «Иисус из Назарета» Христос часто выглядит очень утомленным. Это связано с тем, что Он ведет очень активную общественную деятельность. Кроме того в ленте изображается и как Он вкушает пищу и как плачет у гроба Лазаря и как претерпевает душевные и физические страдания. С точки зрения домостроительства спасения это все должно иметь место в кинофильме про жизнь Христа. Это наглядно показывает то, что человечество Христа не кажущееся, а реальное. Соответственно проявление Христа по своему человечеству опровергает такую тенденцию как докетизм, против которого выступал уже в своих посланиях ап. Иоанн. Христос воспринял реально и добровольно пораженную грехом плоть, чтобы исцелить ее и даровать человеку.

Что касается описания внешнего облика Христа, то Евангелия нам его не  дают в полной мере, а лишь косвенно указывают на его привлекательность для окружающих. Отцы Церкви II – III веков, ссылаясь на описание Мессии у пророка Исайи (Ис.52:14), считали, что Христос был некрасивым и даже уродливым на вид человеком. Еще одна версия, почему раннехристианские писатели так изображали Христа в своих творениях, заключается в том, что они исходили из своих «эллинистических – неоплатонических установок, по которым тело, всякое тело, рассматривалось как нечто недолжное, нечто недостойное человека, как темница души» [14]. Впрочем, позднее Христа изображают как обладающего привлекательной внешностью, и вероятно такая практика основывается именно на иконографической традиции Церкви [12. с. 671]. Практически во всех кинокартинах, пытающихся воссоздать облик Христа, мы можем видеть красивый и величественный лик Господа. Христос был сын плотника и зарабатывал до  выхода на проповедь своим трудом, а потому  был физически силен и вынослив. Так, например, Христос у режиссера Гибсона мускулистый на вид мужчина. И это потому, что Гибсон в работе над своим фильмом основывался не только на Евангелиях, но в большей мере  на видениях католической монахини Анны Катерины Эммерих [13]. Между тем на иконах мы можем наблюдать аскетический образ Христа, что говорит о символизме иконы,  тогда как кинематограф в большей степени являет нам  Иисуса Христа в исторической реальности.

Роберт Пауэлл в роли Иисуса Христа. Кадр из фильма Иисус из Назарета. 1977 год. Реж. Франко Дзеффирелли.

Часто в кинолентах акцентируют внимание на глазах Христа. Часто говорят, что глаза отражают саму душу человека, его сущность, его личностную сердцевину. Через икону, светскую живопись и кино мы можем увидеть, как смотрит Бог на мир через свои человеческие глаза. Мы видим кроткие голубые глаза Христа в ленте Дзеффирелли, глаза, наполненные любовью  в ленте де Миля, или пронзительные черные глаза в ленте Пазолини. Евангелист Марк лаконично указывает, когда Господь гневается и это выражается в Его взгляде (Мк.3:5;8:33), или когда Он смотрит на человека с любовью (Мк.10:21). Взгляд Христа в кинокартине может обратить нас к некоторым размышлениям. Мы видим  как в ленте «Иисус из Назарета» смотрит Господь на пришедшего к Нему в первый раз Иуду. Господь знает, что этот человек предаст Его, но говорит ему: «останься с нами». В этом взгляде Христа чувствуется всё разочарование человеком, но одновременно любовь и намерение следовать начертанному пути в спасении мира. Может быть, именно так Господь смотрит на мир, который лежит во зле. Или как Господь в фильме Гибсона смотрит на Симона Киринеянина, помогающему Ему нести крест. Христос  смотрит ему в глаза,  ждет от него помощи, поддержки, сострадания. Именно  такими  глазами человек взирает в трудную минуту на Господа, ожидая от Него поддержки. Может быть, эту же поддержку  Бог ждал от человека, следуя до Голгофы. Христос и сегодня надеется на человека и верит в него, только уже не как страдающий Бог.  В фильме Дзеффирелли не однократно повторяется интересный момент, когда Господь подходит и смотрит в глаза человека, словно читает его. Это наводит на мысль, что Христос есть «Сердцеведец» (Деян.1:24), Бог, заглядывающий в душу человека и знающий все его помышления.

В фильме, повествующем о жизни Господа нашего Иисуса Христа, должное  внимание  уделяется важным событиям в Его служении. Очевидно, что установление Таинства Евхаристии на Тайной Вечере Господом как раз относится к таким событиям. Евхаристия, несомненно, является для христиан центром их духовной жизни, так вся Церковь собирается вокруг евхаристической чаши. Кинематографистам удается сфокусировать все внимание на этом событии, поставить Таинство причащения истинными Телом и Кровью Христовыми в центр повествования.  На помощь приходят все средства кинематографа, свет, движение камеры, музыка, работа актеров. Например, это видно по глазам апостолов, понимающих смысл происходящего на этой трапезе. Так, в ленте «Царь царей» ап. Пётр с великим благоговением вкушает Кровь Господа, прижимает кубок к себе, как великую святыню. Зритель видит, что Кровь Господа дорога Петру. Может быть, режиссер хотел подчеркнуть, что Петр, прижимающий к себе чашу от зрителя, словно папа римский, который позже лишит мирян этой святыни. Ведь далее в Католической церкви появится запрет на причащение мирян под двумя видами.

В ленте «Страсти Христовы»,  когда Господь предлагает свои Тело и Кровь апостолам, повествование возвращается на Голгофу, где показывается кровавое Тело Господа. Тем самым, показав Евхаристию на фоне страданий Господа, Гибсону удалось обозначить важный момент: Евхаристическая жертва и Голгофская жертва одна и та же жертва. Те самые Тело и Кровь, которые Господь предлагает нам в Таинстве, Он отдаёт за мир на Голгофе.  Взирая на израненное Тело Господа, мы можем понять настоящий смысл Его слов. Евхаристия есть великая жертва, великая святыня, дар человеку от Бога.

Джеймс Кэвизел в роли Иисуса Христа. Установление Евхаристии. Кадр из фильма Страсти Христовы. 2004 год. Реж. Мэл Гибсон.

В кинолентах мы всегда можем увидеть Гефсиманское борение. Христианская традиция отмечает огромную важность этого момента перед крестными страданиями Господа. Моление в Гефсимании раскрывает суть служения и подвига Господа. Там во Христе в полной мере проявилась человеческая воля, и это показывает, что человечество в Нём не было пассивным орудием Божества.  Евангелия повествуют о тяжких душевных страданиях Христа. Господь по своему человечеству испытывал ужас перед надвигающейся страшной смертью, но подчинил свою человеческую волю воле Отца. Слова Христа: «Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк.22:42), есть по выражению преп. Иоанна Дамаскина, «слова мужества» [5. с. 196]  В кино мы можем примерно увидеть, как это было. Так в ленте Дзеффирелли Христос молится посреди спящих учеников, а на Его лице, угнетенном душевными муками выступает  пот. Его большие голубые глаза со страхом и надеждой устремлены в небо. В ленте «Страсти Христовы» Господь в Гефсимании искушается сатаной. Этот момент, отсутствующий у евангелистов, Гибсон также взял у Эммерих. Но Христос отвергает искушения, раздавив змею, которая выползла от дьявола (в видениях Эммерих Господь давит «страшное чудовище, походившее на змея или дракона» [13] после воскресения). Не смотря на пророчество книги Бытия о том, что семя жены поразит змея в голову (Быт.3:15), нам можно толковать этот момент так, что Христос есть Второй Адам, который давит ногой змея, тем самым отвергая искушения, что должен был сделать в Эдеме Адам Первый. Бог сам проходит тот путь, который должен был пройти человек.

Один из  основных сюжетов, что обязательно  отражен в кинолентах это страдания и крестная смерть Богочеловека. Вся жизнь Христа была направлена на служение человеку, но смерть на кресте занимает особое место в домостроительстве спасения. Голгофа – это вершина подвига Господа нашего Иисуса Христа. Богочеловек добровольно принимает и претерпевает страшные страдания на кресте. Так в некоторых экранизациях сцены с истязанием и распятием Господа показаны сдержанно. Это мы можем наблюдать в первых черно – белых экранизациях и у  последующих режиссеров.  Скорее всего, это было связано с культурным контекстом, так как то, что можно теперь показать зрителю, нельзя было еще показывать лет пятьдесят назад. Чего нельзя сказать о ленте Гибсона, где Страдания Иисуса Христа находятся в центре всего фильма. Предисловие к ленте: «…и ранами Его мы исцелились» (Ис.53:5), точно подчеркивает главную мысль фильма. Сам Гибсон является католиком – традиционалистом и его фильм получился, если можно так выразиться, самым католическим из всех. Гибсон, показывая в фильме нечеловеческие страдания Христа,  был вдохновлен видениями Анны Катерины Эммерих. Мы знаем, что католическим святым было свойственно видеть, главным образом, страдания Господа. Изображение пыток и страданий Господа у католической блаженной посредством слова ещё более ужасает, чем кадры ленты Гибсона [13]. Интересно, что в кадрах с избиением Христа появляется сатана и это, скорее всего, не только ради насыщенности ленты.  Очевидно, что с момента падения человек находится во власти дьявола. Христос борется с князем мира сего и своим самоотверженным служением освобождает человека  от дьявольского ига. По слову  св. Афанасия Великого,  «Господь пришел низложить диавола» [2. с. 126].  И Гибсон показывает этот момент, когда сразу же после смерти Господа на кресте, сатана был изгнан вон (Ин.12:31).

Но здесь возникает вопрос, каково это видеть страдающего Господа на экране верующему, для которого Христос есть краеугольный камень (Еф.2:20), Альфа и Омега (Отк.1:8), вождь спасения (Евр.2:10). Видеть как страдает Тот, Кого ты должен любить более всего на свете, даже более сродников своих (Мф.10:37). Истинно верующему сердцу это может быть невыносимо. Как осторожно к этой теме подходят Евангелисты, отцы Церкви. Эта тема не так чувствительно отражается и в литургической жизни Церкви, например, в богослужении страстной пятницы. Так, многие упрекали Гибсона в чрезмерном натурализме ленты, в смаковании страданий Господа. Но он, может быть, хотел сказать окружающему его миру, что в этом самом мире Христа становится все меньше и меньше, что многие носят на груди распятие Господа, не понимая его смысла.  Когда то преп. Иоанн Дамаскин писал: «Без всякого сомнения, часто не имея в уме страдания Господа, увидев изображение Распятия Христова, придя к воспоминанию  спасительного страдания, павши – поклоняемся, не веществу, но Тому, Кто изображается…» [5. С. 254].  Как нам кажется, эти слова можно отнести и к кадрам со страданиями Господа, которые могут напомнить современным нерелигиозным людям,  что они тоже «куплены дорогою ценою» (1Кор.6:20).

Воскресение Христа с самого начала было в центре проповеди апостолов. Христиане и теперь несут в мир весть о воскресшем Господе. Пасхальное богослужение говорит нам о том, что «воста Господь, умертвивый смерть» (Ипакои, глас 4). Известно, что когда вышел фильм Гибсона о Христе, один из упреков в сторону ленты был в том, что недостаточно внимания уделено событию Воскресения. Некоторые критики даже подсчитывали, сколько времени на экране присутствует воскресший Господь. Но дело в том, что самого Воскресения никто не видел, не было очевидцев этого события.  Однако, мастера кино, каждый по своему, но все-таки акцентируют внимание  на Воскресении Христа. Например, в ранее упоминавшийся работе «Царь Царей» в  момент, когда воскресает Господь, вся гробница наполняется ярким светом, который проникает сквозь камень, приваленный к входу в гроб. В следующий момент камень отодвигается, и Господь стоит сияющий словно солнце. Примечательно, что режиссер показывает утро воскресения в цвете. В большинстве экранизаций  можно увидеть одну картину,  как  святые жены находят в гробнице одну плащаницу, в которую было завернуто при погребении тело Христа. Гибсон рискнул и попытался показать само воскресение Господа. Мы видим, как отодвигается камень и в пещеру проникают лучи света, затем фокус камеры перемещается на тело Христа, которое сразу исчезает, остается только погребальная пелена и сразу же в кадре появляется сидящий рядом Господь. Интересно, что при изучении Туринской плащаницы криминалистами и медиками было установлено, что Распятый человек вышел из пелены, не развернув её [7]. Может быть, Гибсон дерзновенно показал момент Воскресения,  как он и был на самом деле.

Роберт Пауэлл в роли Иисуса Христа. Воскрешение Лазаря. Кадр из фильма Иисус из Назарета. 1977 год. Реж. Франко Дзеффирелли.

В заключении важно сказать, что такая личность  как  Христос всегда будет волновать умы. Это свидетельствует об одном важном факте, что Христос всегда актуален для христианской и постхристианской культуры. И с появлением кинематографа Иисус Христос занял свое место и в этом виде человеческой деятельности. Может быть, это есть стремление человека уже в современном, секуляризованном мире, порабощенном грехом к преображению,  так сказать преодоление своей ограниченности, стремление к идеалу. Вероучение Церкви говорит, что Христос — совершенный Бог и совершенный человек. Если Христа свергают с небес и объявляют просто человеком, или еще и идиотом, как у Ницше, то Его место занимает сверхчеловек, или Христос либеральной теологии. Между тем, всегда будут появляться попытки понять христологию, объяснить феномен Христа и в Церкви и вне ее стен. Для христиан этот вопрос важен потому, что  на экране также должен быть Христос именно церковного предания, а не Христос, например, Никоса Казандзакиса и Мартина Скорсезе. Потому как, для православного, католика, или протестанта Христос есть «путь и истина и жизнь» (Ин.14:6), «Он есть камень» (Лк.4:11) на котором строится все бытие религиозного человека. Кино также как и литература может вносить свою лепту в разрушении этого камня, а может наоборот хвалить Господа.  Очевидно, что христианина не может устраивать Христос просто как человек, от этого зависит суть его существования, его спасения. Верующий всегда будет знать ответ на вопрос, кто есть Иисус из Назарета. Христианин всегда будет пытаться отстоять  Христа церковного Предания, потому как для него это очень важный вопрос. Таким образом, кино это ещё одно поле на котором продолжается битва за Христа Церкви.

Литература и источники:

1. Антанас Мацейна. Агнец Божий // Православный портал «Предание.ру». Режим доступа: https://predanie.ru/book/84140-agnec-bozhiy/#/toc6
2. Афанасий Великий, свят. Слово о воплощении Бога – Слова, и о пришествии Его к нам во плоти. Творения Афанасия Великого Архиепископа Александрийского. Часть 1. Свято – Троицкая Сергиева Лавра. 1902.
3. Булышкин Д. Я. Это простое и сложное кино / Художник О. С. Теслер. – М.: Сов. Россия, 1981. – 240 с.
4. Василий Великий, свят. О Святом Духе. К святому Амфилохию, епископу иконийскому. Гл. 18. Творения. Том 1: Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы. М.: Сибирская Благозвонница, 2009. — 750 с.
5. Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение православной веры. –М.: Отчий дом, 2011. – 480 с.
6. Иоанн Дамаскин, преп. Три защитительных слова против порицающих святые иконы. Третье слово. VIII. Полное собрание творений св. Иоанна Дамаскина. Том 1. Издание Императорской С.-Петербургской Духовной Академии. 1913. – 442 с.
7. Каледа Г., прот. Плащаница Господа нашего Иисуса Христа // Православная энциклопедия «Азбука веры». Режим доступа: https://azbyka.ru/otechnik/Gleb_Kaleda/plashanitsa-gospoda-nashego-iisusa-hrista/
8. Клеман Оливье – Морис. Отблески света. Православное богословие красоты. // Православная энциклопедия «Азбука веры». Режим доступа: https://azbyka.ru/otechnik/Olive_Kleman/otbleski-sveta-pravoslavnoe-bogoslovie-krasoty/#0_21
9. Кракауэр Зигфрид. Природа фильма. Реабилитация физической реальности. Сокращённый перевод с английского Д.Ф.Соколовой. Москва, «Искусство», 1974.
10. Лосский В. Н. Догматическое богословие. Пер. с фр. В. А. Рещиковой. – СТСЛ, 2010. – С. 293-429.
11. Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие / Пер. с фр. В. А. Рещиковой. – СТСЛ, 2010. -448 с.
12. Митрополит Иларион (Алфеев). Иисус Христос. Жизнь и учение: В 6 кн. – Кн. 1: Начало Евангелия. – М.: Изд-во Сретенского монастыря; Эксмо; Общецерковная аспирантура и докторантура, 2016. – 800 с.: ил.
13. Скорбная страсть Господа нашего Иисуса Христа. Из медитаций Энн Кэтрин Эммерих. Лондон, Бернс и Ламберт. 1862. Режим доступа: https://ccel.org/ccel/emmerich/passion/passion.i.html
14. Сорокин А., прот. Христос и Церковь в Новом Завете // Православная энциклопедия «Азбука веры». Режим доступа: https://azbyka.ru/otechnik/Biblia/hristos-i-tserkov-v-novom-zavete/3_6
15. Успенский Л. А. Богословие иконы Православной Церкви // Православная энциклопедия «Азбука веры» Режим доступа: https://azbyka.ru/otechnik/books/download/12050-Богословие-иконы-Православной -Церкви.pdf
16. Библейский сюжет. Пьер Паоло Пазолини «Евангелие от Матфея». Телепередача на телеканале «Культура». Режим доступа: https://tvkultura.ru/video/show/brand_id/20678/episode_id/1701600/