Дворцовая Площадь Санкт-Петербурга. Попытка осмысления

Автор настоящей работы ставит перед собой задачу вглядеться в реальность Дворцовой площади с целью встретиться с реальностью русского европейца, сформировавшегося в России в её петербургский период. Эта цель возникла не случайно, продиктована она теми событиями, которые происходят ныне на Дворцовой площади и за её пределами. Они демонстрируют нам полное непонимание людьми смысла и значения этого места, тем самым обнаруживая общую нашу отдалённость от Петербургской России и непонимание этого самого русского европейца.

На страницах данной работы мы попытаемся понять, как воспринимали (осознанно или интуитивно — это не так уж важно) Дворцовую площадь люди, принадлежавшие к культуре, её создавшей. Через это, быть может, хоть в какой-то мере нам удастся понять их внутренний мир и увидеть, чем он отличается от нашего с вами внутреннего мира. Это поможет нам лучше разобраться в себе и определить своё место и отношение к тем людям, которых мы привыкли называть своими предками.

Историческая справка

Дворцовая площадь — главная площадь Санкт-Петербурга.

Её геометрическая площадь составляет около 5 га (примерно вдвое больше Красной площади в Москве).

Основой застройки Дворцовой площади стал существующий пятый Зимний дворец (1754—1762, архитектор Б. Ф. Растрелли). Фасады Зимнего дворца обращены к Неве, Адмиралтейству и на Дворцовую площадь. Южный, замыкающий площадь, прорезан аркой. В 1819—1829 гг. было воздвигнуто грандиозное дугообразное здание Главного штаба (архитектор К. И. Росси) с триумфальной аркой. Два корпуса, соединённые аркой, охватывают пространство площади, в центре — Александровская колонна (1830—1834, архитектор Огюст Монферран, фигура ангела выполнена скульптором Б.И. Орловским). Как и Триумфальная арка Главного штаба, памятник посвящён победам русского оружия в войне с Наполеоном.

1. Идея центра, центрирования

Дворцовая площадь Петербурга задумывалась как центральная площадь Российской Империи. На Дворцовой площади проходили построения и парады гвардейцев. Там император выходил к своим солдатам, олицетворяющим весь русский народ. Это подчеркивается самой архитектурой площади, её полусферической формой, создающей ощущение полной завершенности, полноты, космичности пространства.

То, что в этом месте центрируется Россия, то есть сходится воедино, окончательно проявляется в появившейся здесь 30-го августа 1834 года Александровской колонне, поставленной в честь Императора Александра I и во славу победы Русской армии в Отечественной войне 1812 года. Колонна стала указывать на центр площади, то есть страны. Александровская колонна хоть и была заказана архитектору Монферрану царём Николаем I, воздвигнута не от лица императора или солдат русской армии или какой-нибудь части русского народа. Александрийский столп был воздвигнут от лица всей России, как единого целого. Надпись на основании колонны гласит: «Александру I благодарная Россия». Здесь без преувеличения мы видим «автограф» России.

Как мы уже говорили, Дворцовая площадь выявляет собой духовное и культурное единство Российской империи, это место её центрирует. Тут же возникает вопрос: что является тем центром, на который указывает Александровская колонна? Сразу отметаем неправильный ответ, что центром является Россия. Невозможно самому себя центрировать. Центром всегда является нечто, лежащее глубоко внутри, но вместе с тем, так или иначе выходящее вовне. Не стоит с лёту пытаться разобраться и ответить на этот многое определяющий вопрос.

Для начала следует определиться, что собирается вокруг этого центра. Как мы уже говорили, это Россия, проявляемая в подданных, солдатах, выстраивающихся на площади в ожидании того момента, когда при полной тишине к ним выйдет император.

Фигура царя, императора, по крайней мере, в христианском мире предполагает собой наличие Бога, который собственно и даровал ему власть. Сам же император является единственной и незаменимой фигурой, сочетающей в себе человека, обладающего колоссальной земной властью, и в то же время ходатая и предстоятеля за свой народ перед Богом. В этом смысле император одновременно являет себя и властителем и подвластным. Властвуя над народом, он же ему и служит в своей обращённости к Богу.

Таким образом, царь-император заключает в себе две реальности: земную – человеческую и сакральную – божественную. Поэтому служение императору предполагает и служение Богу. В этом и заключается уникальность фигуры царя. Но вернёмся на Дворцовую площадь.

Исходя из вышесказанного, мы можем с точностью определить, что в центре Дворцовой площади стоит указание на императора, и это видно не только в надписи на колонне, но и во всём её существе. Шестисоттонный каменный монолит на пьедестале, венчаемый фигурой ангела с крестом в руках, подобно императору соединяет собой небо и землю.

Мы видим, что Александровская колонна указывает на присутствие императора, однако этим её семантика не исчерпывается. Колонну венчает бронзовая фигура ангела с крестом. Поскольку колонна воздвигнута во славу царя Александра I многие усматривают в лице ангела портретное сходство с Александром I. Основания для этого есть, но мы бы не стали сводить всё к этому.

Вряд ли весь смысл колонны заключается в том, что император Александр, был ангел во плоти. Тем более, что тогда логичнее было бы вместо ангела поставить на колонну статую самого императора. А примеров тому немало, начиная от памятника Наполеону (Вандомская колонна) в Париже (которая, кстати, послужила образцом для создания Александровской колонны, хотя стоит отметить, что Вандомская колонна уступает по изяществу и красоте Александровской) и Трафальгарской колоны в Лондоне, заканчивая Колонной Аврелия в Риме. На ней в дохристианское время тоже стояла статуя императора.

И все-таки, почему на Александровской колонне стоит именно ангел? Ангел с крестом, нижняя часть которого сдавливает змею, извивающуюся в муках вокруг перекладины. Это довольно чёткий и понятный для христианина образ: ангел здесь явно выступает в роли посланника, несущего весть, некий призыв. В Священном Писании мы нередко встречаем пример ангела-посланника. Достаточно вспомнить, что весть о воскресении Христовом первым людям принёс именно ангел: «Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь – Он воскрес, как сказал». Мф. 28:5-6. Ангел стоит, чуть прикасаясь ногами к полусфере, левой рукой удерживая крест, а правой указывая на небо, его лицо наклонено вниз к людям на площадь. Во всём его движении, в жесте указующего перста, в наклоне головы, развивающейся одежде, мы видим обращенность к людям, призыв. Держа крест, ангел словно говорит: «Сим победиши» и «возьми крест свой», указывая на небо. В этот момент весь центр сосредоточен на кончике указующего перста ангела, дальше и выше – Бог.

2. Дворцовая площадь, как отсылка к Риму

Вообще, если говорить о назначении Дворцовой площади, то стоит отметить, что площади подобного типа сформировались в Римской империи. Речь идёт об императорских форумах. Как правило, императорский форум представлял собой прямоугольную площадь, окруженную колоннадой, с противоположной от входа стороны располагалось императорское место с нисходящими от него ступенями. Там римский император во всём своём великолепии приветствовал армию. Именно здесь легионеры чувствовали всю мощь и величие своего императора, а император в свою очередь ощущал себя императором в полной мере. Когда император и солдаты покидали площадь, она оставалась в полной тишине в ожидании следующего выхода императора потому, что именно для этого площадь и была создана. На такой площади невозможно себе представить ни торговые ряды, ни весёлые праздники: это было бы кощунством над мирозданием, попиранием культуры.

Дворцовая площадь Петербурга как раз по типу являет собой императорскую площадь. В ней всё говорит о присутствии императора. Когда заходишь на площадь со стороны главного входа – арки Главного штаба, взору открывается простор царского дворца и возвышающаяся Александровская колонна над ним. Всё это призвано нести нам ощущение присутствия императора. И действительно, когда заходишь на площадь, то всё, что ты видел и слышал до этого, как бы уходит, и шумный Невский проспект, и люди, и машины, и реклама – как будто ничего этого не было. Перед тобой открывается небывалый простор: так много воздуха, пространства и света, вокруг царит ясность и царственная тишина. Вдруг открывается прежде не доступная реальность империи. Реальность Российской империи. На миг становится понятным, откуда возник роман «Война и мир», поэма «Евгений Онегин», произведения Достоевского, музыка Чайковского и Мусорского. Всё это возникло от невероятной свободы, которая выражена через камни Дворцовой площади в рукотворном просторе, где высота и широта не давят и сжимают, а наоборот. Начинаешь ощущать, что ты не маленький человек, не «тварь дрожащая», раз уж ты на всё это смотришь и чувствуешь, значит, ты уже не пыль на ветру. Невольно вытягиваешься, возникает желание служить. Всё это и есть реальность Российской империи.

Так вот, имперский дух, ярко выраженный в архитектурном пространстве Дворцовой площади, как раз и роднит её с Римом. Кстати стоит отметить, что роднит он не только с древним, но и с новым Римом – христианским. И тут, я думаю, стоит обратить внимание на находящуюся в сердце христианского Ридь, а собор святого Петра, возведенный над могилой Апостола. Вся радостная величественность собора подчеркивает мысль, что для христиан смерти нет, и поэтому, как и все святые люди, апостол Пётр жив. Причём в своей соединённости с Богом (обоженности) жизни в нём сейчас гораздо больше, чем у живущих ныне на земле. Но вернёмся на площадь.ма площадь святого Петра. Конечно, основным центром Ватикана является не площадь.

Как мы отметили, основным центром является собор святого Петра, но тем не менее площадь перед собором тоже является центром. И здесь стоит подчеркнуть, что никакого противостояния или дуализма тут нет. Просто площадь является центральной только потому, что она указывает собой на апостола Петра. Собор святого Петра над могилой Апостола это, если угодно, центр вне центрированности, он не нуждается в указателях и символах, там покоится Петр, а всё остальное вторично. Подобная схема в какой-то степени угадывается и на Дворцовой площади с Зимним дворцом – домом императора. Отсылка Дворцовой площади к площади святого Петра не случайна и прослеживается в архитектурном решении ансамбля площади. Здание Главного штаба решено в форме неправильного полукруга, что в сочетании с Александровской колонной даёт нам ощущение схожести или даже намёка на площадь святого Петра, окружённую с двух сторон полукругами колоннад и древнеегипетским обелиском посредине, который в свою очередь отсылает нас к пророку Моисею, выведшему народ божий из Египта. Но в то же время тот факт, что древнеегипетский обелиск оказался не в музее, а обрёл новую жизнь в центре христианского мира, указывает на, то что Господь, воплотившись, не оставил и древних египтян, он и им протянул руку спасения. Дворцовая площадь, отсылая нас к площади Рима, тем самым указывает на апостола Петра, что оправдано самим нашим городом, носящим имя первоверховного апостола. Осознание этого факта делает в сознании человека Санкт-Петербург в некотором роде священным городом, по крайней мере, особым, как особым и священным городом всегда был и остаётся Рим.

Дворцовая площадь, указывая на Рим, не просто подчёркивает, что Россия это империя, а раскрывает само существо этого понятия. Вся эта связь с Новым и Древним Римом, с исходом из Египта народа божия, с древнеегипетским миром выявляет универсальность империи, её масштаб. Находясь в центре империи, мы на самом деле оказываемся в центре мировой истории. Таков пафос имперскости.

3. Назначение Дворцовой площади и её историческое значение

Я памятник себе воздвиг не рукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
А. С. Пушкин

Вдумываясь в эти строки стихотворения Пушкина, я не могу избежать недоумения: здесь Пушкин свой гений противопоставляет царю, тем самым нарушая миропорядок. Но ведь упраздняя царя, Пушкин, на самом деле, лишает себя почвы как поэта. Несмотря на этот сомнительный жест, неотменимым остается следующий факт. Для Пушкина высота Александровской колонны является мерилом некоей духовной высоты. Александровскую колонну он сравнивает с самым дорогим не только для самого Пушкина, но и для нас, со своим гением. Таким образом, мы видим, как Поэт отводит важное место в своей душе центру «Руси великой», как бы он ни превозносился над ним. И этот факт нас ко многому обязывает.

Говоря о том, что же собой являет пространство Дворцовой площади, мы должны обратить внимание на то, что её окружает, если хотите, образует. Здесь мы имеем в виду не те здания, которые вплотную прилегают к площади, ограничивая и создавая её пространство, а те, которые располагаются в стороне. Эти здания, стоя в отдалении, образуют фон площади, но их роль на самом деле велика, потому что именно они и создают «воздух» Дворцовой площади, они дают ей простор. Это в первую очередь Исаакиевский собор и Адмиралтейство. Эти здания образуют площадь ещё и по второму смысловому пункту, по своему значению.

Получается, что вокруг площади размещаются: храм, царский дворец, главный штаб армии, военно-морское ведомство.

Понятно, что это центр государства. Значительное место, однако, в восприятии занимает золотой купол храма святого Исаакия Далматского. В сочетании с ангелом и полукруглой формой площади, собор как бы освещает это место. То, что это место священное подчёркивается самой формой площади. Когда мы заходим со стороны главного входа, барочным иконостасом разверзается фасад Зимнего дворца. Иконостас православной церкви всегда венчается крестом, который является высшей точкой сооружения. Иконостасы в формах барокко обычно сопровождаются фигурами ангелов в верхней части. И на Дворцовой площади завершённость образу иконостаса даёт возвышающаяся над Зимним дворцом фигура ангела с крестом. Именно поэтому у автора этой работы при проходе через арку Главного штаба всегда возникало неосознанное желание перекреститься. Второй момент, который придаёт Дворцовой площади значение священного места, это как раз противоположная от фасада Зимнего дворца сторона.

Это здание главного штаба, образующее полукруг неправильной формы. И тут нет никаких сомнений, что это традиционная форма алтарной части православного храма. Алтарь стоит в царственной тишине, до тех пор, пока туда не войдёт священник для совершения богослужения. В алтаре священник предстоит перед Лицом Бога, предстоит за своих прихожан, объединяя их собой. Здесь выстраивается чёткая параллель с выходящим на площадь царём, который, как мы уже говорили, предстоит перед Богом за свой народ. Тем самым нам демонстрируется то, что происходившие на площади военные парады были частью сакрального действия. Это проявляется в собранности всех перечисленных символов. Именно в такой момент происходит полная смысловая завершённость Дворцовой площади.

Исходя из вышесказанного, нельзя хотя бы краем не затронуть тему военных парадов и регулярно проходивших смотров. Стоит отметить, что по своему населению Петербург был в основном городом военных и чиновников.

Причём из десяти жителей Петербурга один-два были гвардейцами. Участие в ежедневных построениях, учениях и смотрах, были едва ли не основной, кроме несения караульной службы, задачей солдата в мирное время. Солдаты настолько ладно выполняли действия, что это иногда напоминало балетное движение, так выглядело «прохождение через линию», когда батальоны, меняясь местами, проходили один сквозь другой. Вот, что писал великий князь Константин Павлович, знавший толк в военной службе о смотре одного из гвардейских полков: «Необычайная тишина, осанка, верность и точность беспримерны, маршировка цельным фронтом и рядами удивительны, а в перемене фронта взводы держали ногу и шли параллельно столь славно, что должно уподоблять движущимся стенам и вообще должно сказать, что не маршируют, но плывут и словом чересчур хорошо и право славные ребята и истинные чада российской лейб-гвардии». Понятно, что выстраивание в линию, выправка, постановка ноги, для солдата в бою не пригождалось. Всё это было нужно не для защиты царя и не на случай войны. Это было нужно для других целей.

В то время армия была не только охранительницей отечества. Она являла собою мощь и величие Российской империи. И мощь эта заключалась не только в количестве солдат и оружия, а в большей степени в доблести, чести и великолепии фигуры русского солдата. Поэтому дисциплина для солдата должна была соединяться с чувством Отечества и красотой, которая, как говорили древние греки, «есть убедительная сила истины». Ведь империя это не только свобода, простор и мощь, это ещё и великолепие. Всё это прекрасно выражено в стихах Александра Пушкина:

Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
Однообразную красивость,
В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
Насквозь простреленных в бою.
Люблю, военная столица,
Твоей твердыни дым и гром,
Когда полнощная царица
Дарует сына в царский дом,
Или победу над врагом
Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лед,
Нева к морям его несет
И, чуя вешни дни, ликует.

Великолепие молодой Державы, стремительно идущей вперёд, сквозь стихию, как мощная река, стремительно текущая к просторам морей. Всё в этом стихе. То же можно почувствовать и в музыке Марша лейб-гвардии Преображенского полка, который долгое время был неофициальным, первым гимном России. Та же стремительная петровская поступь.

4. Ансамбль Дворцовой площади как часть европейской культуры. Русское в ансамбле Дворцовой площади

Конечно, на страницах данной работы достаточно сказано для того, чтобы сделать вывод о причастности Дворцовой площади Петербурга европейской культуре. Тем более, что даже совсем неподкованный в истории и искусстве человек, находясь на площади, скажет, что это Европа. И, тем не менее, мы считаем важным отдельно рассмотреть этот вопрос.

Связь русской культуры с европейской в XIX веке была внутренней и глубокой. Если европейцы и относились к России с осторожностью, то все же воспринимали её как недавно вышедшую из варварства, но свою, при этом пытаясь разглядеть в русском вчерашнего варвара. Русский же человек наоборот, приезжая в Европу, чувствовал себя вполне свободно, как европеец, не уступая последнему ни в просвещенности, ни в свободе светского общения, что подтверждают записки путешествующих европейцев по России в XIX веке.

Так вот, ансамбль Дворцовой площади и выявляет собой глубинную связь России с Европой. Прежде всего это проявляется в отсылке к античности и Риму. Помимо всего прочего об этом нам говорят архитектурные формы площади. Например, здание Главного штаба решено в стиле классицизм, в основе которого лежит всегда актуальное для европейца возвращение к античности. Статуи и барельефы на арке здания выполнены в стиле ампир, который подчёркивает идею империи и являет собой подражание Древнему Риму, вплоть до изображения римских воинов и оружия, да и сама Александровская колона – подобие римских колонн. Вообще чувство связи с античностью — это узловой пункт европейского самосознания.

Есть второй момент, о котором мы уже говорили и, тем не менее, он нас не отпускает своей неразрешённостью. Для европейской архитектуры совсем не характерный признак, когда возвышаясь над центральной площадью, стоит ангел. Как мы уже говорили, фигура императора на колонне вполне привычна, как для Европы, так и для Древнего Рима.

Третий момент это центрированность площади царским дворцом, что тоже не характерно для площадей Европы. Там площади образовывались храмом или ратушею, но не царским домом. Царский дворец на центральной площади страны – явление уникальное. Это отличает Дворцовую площадь от остальных главных площадей европейских государств.

Центральной площадью Российской империи стала площадь перед домом Государя. Дом императора стал центром и средоточием империи. Этот факт безусловно не случайный и свидетельствует об особом восприятии фигуры царя в России. Государь воспринимался как отец Отечества и главный устроитель государства. Именно от него исходили основные созидательные импульсы. Это прекрасно выражено в конной статуе Петра I работы скульптора Фальконе. Здесь я хочу провести странную на первый взгляд параллель между статуей Петра и Зимним дворцом на Дворцовой площади.

Статуя Петра Великого работы Фальконе уникальна, уникальна потому, что выражает особый, русский дух и понимание фигуры царя. Здесь изображен самодержец не властно держащий в своих руках бразды правления, как это изображалось на большинстве статуй государей, как в Европе, так и в Древнем Риме, а совсем другой. Император на вздыбленном коне стоит над пропастью, (пьедестал сделан из цельного камня природной формы), седлом служит царю грубая медвежья шкура. Здесь изображен царь, сдерживающий природную стихию, царь – устроитель.

Подобное восприятие фигуры царя отпечатком легло в той или иной мере на всех последующих государей в России. Поэтому не удивительно, что царский дворец стоит в центре Российской империи, образуя главную площадь страны. Образуя площадь, он как бы образует и страну, находясь в её сердце. Именно из этого сердца исходили основные и живительные импульсы, дающие возможность нормального существования государства.

Интересно, что сам Зимний дворец, при всей гармоничности, пропорциональности и «легкости» своей архитектуры, довольно тяжело «сидит» на Дворцовой площади. Сама площадь, как бы «вытекает» из-под него, дворец словно бы «высиживает» площадь. Это ощущение возникает из-за непомерной широты дворца, что к ощущению высоты строения прибавляет, если воспринимать его вцелом, приземистость. И это выявляет несвойственную западной архитектуре определённую степень архаики.

Фигура Ангела, как мы уже говорили, служит указанием на присутствие Бога. Не случайно одним из условий императора Николая I при проектировании Александровской колонны – это поставить фигуру Ангела лицом к Зимнему дворцу. Фигура Ангела возвышается над дворцом и хорошо видна из его окон. Это служит напоминанием императору о том, что, что бы не происходило в его доме и царстве, Господь всё видит, и перед Ним за всё отвечать. Вообще в русской иконографии существует традиция, установленная Андреем Рублевым, по которой Лица Святой Троицы изображаются в виде трёх мужей с крыльями; думаем, что у русского человека, созерцавшего Александровскую колонну, могли возникнуть в памяти образы русской иконы, что служило, безусловно, определённым указанием на предельную духовную высоту, выражаемую колонной.

Данная работа не могла охватить всей полноты пространства и реальности Дворцовой площади. Надеюсь, однако, удалось все-таки взглянуть на нее, на нечто главное в ней и существенное. Опыт показывает, что реальность Дворцовой площади и предметов, с нею связанных, не откроется нам без специальных усилий. События, произошедшие в 1917 году и после, отрезали нас от понимания многих вещей, причём жизненно важных.

И последнее. Так или иначе, в более или менее явном виде, обраща­ясь к Дворцовой площади, мы затрагивали богословские темы, так как нашей целью было обозначить тему богоприсутствия. То есть присутствие божественной реальности в русской культуре. Этот во­прос важен для понимания России как состоявшейся реальности и для понимания тех людей, которые её образовывали. Ведь зачастую степень богоприсутствия определяла поступки людей, Россию созда­вавших.

Журнал «Начало» № 22, 2010 г.