Праздник Рождества. Заметки со Святой Земли

Статья написана под впечатлением паломнической поездки автора в Святую Землю, совершенной в канун праздника Рождества Христова. Открывая на страницах «Заметок» личные впечатления от посещения знаковых для каждого христианина мест Святой Земли, автор дарит читателю возможность вместе пережить события Сочельника и Рождества, стать участником светлых и радостных рождественских богослужений в Вифлееме и свидетелем крещения паломников на Иордане, подняться на Голгофу для молитвы. Из впечатлений и переживаний рождаются размышления автора о паломничестве, о событиях Рождества и Страстной Пятницы, о вере и молитве.

Ключевые слова: Святая Земля, Рождество, вера, молитва, богослужение, паломничество

Звезда

Наш самолет вылетел из России уже ночью. Как я и ожидал, едва мы поднялись выше облаков, на востоке показалась звезда. Яркая, светлая, таинственная. Нам трудно всегда видеть перед собой ту звезду, которая вела волхвов к Рождественскому вертепу. Но какова бывает радость, когда мы ее наконец замечаем. А ведь она всегда здесь, на Небе, надо только оторвать взгляд от земли. Так вот и я, все глядел и глядел на необычную звезду на восточной стороне от нашего самолета, и что-то подсказывало мне, что она та самая. А так как настоящая вера не нуждается в доказательствах, значит, она та самая и есть.

Мы как-то проходим мимо звезды во время праздника. Это и понятно, сам праздник такой большой, что многое становится маленьким рядом с ним. И сейчас, размышляя о значении звезды на Рождество, мне захотелось присмотреться к ней. Яркая — чтобы указать путь ко Христу, светлая — чтобы приоткрыть Свет новой Жизни, таинственная — она выводит человека из тайны ночи, прообраза смерти, в радость нового Дня — то есть жизни с Богом. А кого ведет она — мудрых мира. Тех, кто способен довериться ей вопреки мнимым законам земного существования. Эти законы кажутся нам незыблемыми, так и есть. Но незыблемость их установлена Творцом, Он и отменяет их незыблемость, когда надо уступить место любви.

Так незаметно, с мыслями о Небе, пролетели часы полета. Вот и посадка. Когда идешь по Святой Земле — всегда праздник! Душа поет, жаль, что и мне нельзя вслед за ней. Глубокая ночь. Легко дышится. Через час-полтора показался Иерусалим. Облачно и холодно. Звезды нет, это и правильно, она должна появиться в Вифлееме, если мы ее заслуживаем. Холод пронизывающий, а в пустыне каково. Но в воздухе уже слышится тихая радость сочельника. Господи, дай сил и терпения. Рождество совсем рядом!

Сочельник

Сочельник — какое яркое слово, действительно сочное. Вот и утро такое в Иерусалиме, сочное и холодное. Солнце яркое, но тепла нет — зима. С утра спешу в храм Воскресения Христова, или, как мы все привыкли, — ко Гробу Господню. В храме почти никого нет, редкие паломники попадаются то тут, то там. Вот и колонна, рассеченная Благодатным Огнем при входе. Вот и Камень помазания. Совсем никого. Камень холодный и торжественный. Господи, благодарю Тебя, что сподобил… Слышу тихие звуки нашего православного богослужения. Часы. Бегу в Католикон, так здесь называют наш православный придел. И там три человека. По числу волхвов. Все повторяется.

Служба идет неспешно, тихо. Несколько священнослужителей, четверо певчих, паломников трое, вот и весь собор. Но эта пустынность как бы напоминает те события у вертепа в Вифлееме. Иосиф с Мариею, горстка пастухов невдалеке, волхвы на подходе. В молитве нисходит редкий мир на душу, и все кажется светящимся этим миром. Хорошо-то как! Великая радость присутствовать на Царских часах в том самом месте, где все напоминает о настоящем Царе всей вселенной. Вот уж действительно, на свой день рождения цари бывают добры и щедры. Так и теперь — эта тихая радость Сочельника не что иное, как дар Божий нам, немощным!

Служба струится как ручей. Вот и литургия святого Василия Великого. Мирно и торжественно. Такое же тихое причастие, людей немного прибавилось. Десятка два причастников буквально светятся изнутри. Может, мне это только все кажется? Но то тепло внутри посреди холода иерусалимского утра свидетельствует: нет, не кажется. Так Сочельник подготавливает душу к тайне Рождества. Господи, слава Тебе!

Рождество в Вифлееме

Думаю, излишне будет говорить о том, что перед ночной службой надо отдыхать, чтобы были силы на молитву. Но как заснуть накануне Рождества?! Ожидание и легкий трепет внутри. Часы тянутся медленно. Вот и ночь, едем пораньше из Иерусалима в Вифлеем. Все дороги уже перекрыты. Весь Вифлеем встревожен, как когда-то Иерусалим с пришествием волхвов. Где Царь Иудейский, звезду которого мы видели на востоке?

Вифлеем гудит как муравейник. На площади перед храмом море людей. Вот и мы начинаем соображать, как же попасть внутрь. И вот молитва открывает любые двери. Мы внутри. А там снова все повторяется. Кордоны, кордоны, кордоны. Ждут больших гостей. Маленькие люди при этом сами становятся большими, и пройти через них даже с молитвой удается с трудом.

В православном приделе (он здесь, как и на Гробе Господнем, центральный) людей уже много. При попытках сюда проникнуть разгораются не шуточные страсти. Духи нечистые сильно стараются свести на нет всякий мир в душе и молитву в сердце. Благо, что род этот нечистый изгоняется молитвой и постом. Так и в этот раз, постепенно восстанавливается строй и лад. Душа немного отходит от напряжения. Господи, дай сил.

Канон праздничный пропели. Патриарх практически пел сам. Два хора, арабский и греческий, по очереди пели ирмоса и запевы. Начинается долгожданная литургия. На часах три ночи. А людей только прибавляется, как и суеты с кутерьмой. Что поделаешь, где правители, там и суета, потерпим. Молитва неспешная. Хорошо. Евангелие читают традиционно на четырех языках. На русском так трогательно слышать и понимать радость волхвов после тревоги столичного Иерусалима и страха Ирода. Очень похоже на наши дни. Внешне тревога и смятение, а внутри постепенно утомление приносит тишину. К причастию собрался весь народ, да и как иначе. Любуюсь православными арабами: то ли они на нас похоже, то ли мы на них. Бабушки стойко на ногах, в руках молитвословы, все молятся. Праздник.

После причастия порядка еще меньше. Теперь давка у входа в пещерку Рождества, наши братья и сестры из Грузии совсем терпение потеряли, давят и жмут, оно и понятно, все устали. А тут еще напасть, перестали пускать в пещерку, там, рядом, у коптов служба. А нас уже ждет машина, вот искушение. Обходим быстро пещерку с другой стороны, и просим арабов-коптов разрешить нам только на минуту спуститься в нее и приложиться. Не разрешают, все строго. Но и мы не робкого десятка, становимся у выхода и начинаем про себя молиться, Господи, в такой день, пожалуйста… Проходит минут десять, и снова маленькое чудо — пустили, радость-то какая! Бежим вниз и всем сердцем падаем на то самое святое место, где две тысячи лет назад Небо коснулось земли, и люди вновь обрели Бога! И нам сегодня досталось такое сокровище, которое никто и никогда отнять у нас не сможет. Господи Иисусе Христе, на этом самом месте Твоя любовь сошла на всю нашу вселенную, дай нам сохранить частичку этой любви навсегда! Только теперь начинаешь понимать: чтобы взойти на высоту Голгофы, надо склониться перед удивительной глубиной Вифлеемской пещеры.

Такая долгая служба, и так быстро прошла. Даже выходить из храма не хочется. На улице ночь, Рождественская, холодная и прозрачная, теперь тихая и настоящая. Ищу глазами звезду на небе. Но по сторонам небо чистое и звезд почти нет. Вот глупый, надо над собой смотреть, ведь ты в Вифлееме. И правда, прямо над головой яркая звезда. Как радостно, только здесь понимаю волхвов, вот она, настоящая… радость! Теперь и рождественский тропарь такой понятный: «…звездою учахуся, Тебе кланятися Солнцу Правды и Тебе ведети с высоты востока: Господи, слава Тебе!» Высота и красота востока, а теперь еще и его глубина очевидны.

Едем в Иерусалим, а звезда осталась стоять над Вифлеемом. Может, показалось? С Рождеством Христовым! Всем мира в сердце и тепла, несмотря ни на какие морозы как снаружи, так и внутри! С Праздником!

Рождественская вечерня

В который раз искренне жалею наших паломников, которых их организаторы и гиды не возят на праздничную вечернюю службу. Здесь, да и повсюду, это событие в каком-то смысле — награда для паломников. Мне всегда приходит на ум сравнение с десертом в конце трапезы. Всенощная не что иное, как труд, молитвенный, продолжительный, утомительный. Литургия — глубокое и требующее огромного напряжения переживание. И вот наша Церковь для полной радости предусмотрела такую тихую и умилительную службу, праздничную вечерню. Она короткая, очень мелодичная и вся исполнена праздником. Душа исполняется блага и поет — по-другому не скажешь.

Вечерню Рождества пели на Гробе Господнем. И, несмотря на то, что греческих слов мы не понимали, душа пела. Каждый стих песнопений приносил мир в сердце. Радость как бы лилась по древнему храму. На службе греки — они знают ее наизусть — пели в голос, чем только приумножали Рождество. «Слава в Вышних Богу, и на земле мир…». Вот он, настоящий, глубокий и умиротворяющий (даже само это слово миротворит) мир на земле. Его так трудно найти сегодня, а здесь — пожалуйста, даром, сколько хочешь, берите, несите, умиротворяйтесь и умиротворяйте. Ведь за ним, за этим самым МИРОМ в сердце, мы сюда едем. Здесь вся плата за него — наш паломнический труд. Пришел — получил.

Служба короткая, как одно дыхание, а радость и мир продолжительны. После службы долго еще ходили мы в мире по Старому городу, а песнопения так и звучали в сердце. Да, Рождество на Святой Земле — это переживание того самого Небесного Мира, которое принес на грешную землю Спаситель. Да, будет еще и Голгофа, и Пасха, будут они среди людей и в жизни каждого, но мир Неба уже наступил с Рождеством Бога на земле. Он пребудет с нами до скончания века, он открыт каждому, надо только захотеть к нему прикоснуться!

Собор Пресвятой Богородицы

Во второй день Рождественских праздников Церковь чествует Матерь Божию и тех, кого Промысл избрал быть сопричастными Рождеству Спасителя. За Евангельскими словами в описании Рождественских событий мы мало замечаем их жизненно-конкретной реальности. Это и понятно, само событие столь велико, долгожданно и радостно, что все иное, не созвучное, остается в стороне.

Здесь на Святой Земле все настолько угнетены жарой, что короткая и солнечная зима не воспринимается всерьез, а зря. Холодно везде, в храмах, магазинах, на улице. Холод пробирает до костей своей продолжительностью. А представим эту землю более двух тысячелетий назад. Холод, голод и лишения, эти постоянные спутники бедных людей, шествовали за Святым Семейством повсюду. Некогда царский род Давида обеднел, как обеднел сотворенный Богом человек после своего грехопадения. Бог рождается в смиренной семье тружеников и избирает Себе в удел бедность, чтобы всему миру напомнить, где истинное богатство. И вот дальняя дорога в Египет, более тысячи километров холодной каменистой пустыни, камни, камни и камни. Мы ехали этой дорогой, видели ее суровость, понимали тяготы пути. Только мы находились в теплом автобусе, а не на вьючных животных. Страдания с первых дней своей жизни избрал Христос на земле, а мы, сегодняшние, так боимся их.

Под воскресенье на Гробе Господнем всегда служба. Умилительная и тихая. Людей много, в основном наши соотечественники. Ночью в Храме холод настоящий. Греемся молитвой и понимаем, какие мы немощные молитвенники. Утром спешим на Гроб Матери Божией. Хочется в Ее день побывать у Нее на службе. Там всегда тепло, ведь этот храм практически подземный. И точно, не ошиблись, тепло, особенно внутри. Пресвятая Богородица, прими наши немощные молитвы.

Служба весьма скромная, как Сама Царица Небесная, одна певчая, один священник, несколько насельников и паломники. Вот и причастие, для тех, кто ночью поленился. Но тут незадача. Местный начальник причащаться запретил мирянам, мол, мясо ели. Разочарованию нет границ. А в сердце что-то подсказывает, радостно делить с Богородицей праздник, но вдвойне радостно разделить скорбь, в память о Ее великом смирении и терпении. Пресвятая Владычица, прости нас, нетерпеливых!

У первомученика архидиакона Стефана

Промыслом Божиим устроена память Первомученика и Архидиакона Стефана на третий день по Рождестве Христовом. Тем более трепетно пережить это событие в том самом месте, где пострадал этот дивный угодник Божий. Его гробница в Гефсимании, рядом с Гробом Матери Божией. Его так любили апостолы и Пресвятая Богородица, что и Она выбрала себе место упокоения рядом с ним, пламенным мучеником. Что может заставить человека пренебречь жизнью? Только две великие силы — либо любовь, либо доблесть. А настоящая любовь к Богу — это огонь. Святитель Игнатий заметил — чтобы светил фонарь, мало чистых стекол, надо внутри зажечь огонь. Так и в сердце человека, чистота не греет и не светит, нужен огнь. Этим огнем горело сердце архидиакона Стефана, и от этого огня загорелась вселенная. Когда по его раскаленному от любви сердцу били иудеи камнями, их искры зажгли мир вокруг. Столько мучеников горели такой великой любовью. Трудно даже себе представить высоту этого огня. Он по-настоящему согрел весь мир. Это сейчас остались только угольки от того костра, но и уголек может загореться, если на него подует даже маленький ветерок Божественной любви.

Но в Иерусалиме ветер был ледяной. После праздничной службы на гробе Первомученика и литургии на Гробе Матери Божией все пошли крестным ходом к месту мученичества апостола. Там в пещерке отслужили краткий молебен и приложились к святым камням, по которым текла кровь Архидиакона Стефана. Все было тихо, чинно и трепетно. Но нам показалось мало тех пяти минут, что пели тропарь и величание, и, когда все разошлись, мы стали служить молебен. Как все-таки хорошо в нашей традиции иметь молебны, только тогда душа обрела полноту. Милостью и любовью отзывались в сердце слова тропаря: «камением бо побиен от рук беззаконных,/ венец от Яже свыше Десницы приял еси/ и к Богу взывал еси, вопия:// Господи, не постави им греха сего». И всякая обида или недоразумение сменялись прощением и кротостью. Евангелие мы, оказалось, забыли, точнее, нашли в нем только страстное повествование о событиях в Гефсимании. Я, было, подумал, случайность, но, поразмыслив, решил, что нет. Именно здесь, где Господь молился о Чаше Своих страданий, а ученики спали, именно здесь упавшие на эту землю капли крови Спасителя проросли пламенем любви ко Христу. Человечество омылось и обновилось Его кровью, а святой Стефан стал той искоркой, от которой загорелся свет новой жизни с Богом на земле. А причем тут Рождество? Вспомним Рождество — воссиял мирови СВЕТ разума! Чтобы этот свет стал огнем, нужна искра любви. Вот теперь понятно, Свет Рождества через Гефсиманскую скорбь и Голгофскую смерть, должен войти в сердце христианина, которому не достаточно быть только чистым, а должно стать Благодатным огнем. Ведь сколько света на Пасху, а появился он от Рождественской звезды.

Святый Архидиаконе и Первомучениче Стефане, моли Бога о нас, чаще коптящих, чем горящих! Одно утешает, дыма без огня не бывает, так что будем ждать Божественного ветра…

Ночь на Голгофе

Надо заметить, что здесь, на Святой Земле, паломники делятся на две категории, одни — это те, которые приезжают раз или два в жизни и которым важно посетить как можно больше святых мест. Труд большой и нужный, а если они еще и помолиться успевают, то это уже маленький подвиг, сил очень много уходит на поездки. Но есть и другая категория паломников, они, как правило, уже не первый раз здесь и приезжают за молитвой. Такие мало куда ездят, посещают по возможности все службы, каждый день причащаются и днем обычно проводят много времени на Гробе Господнем. Таких немного, но они есть.

Вот и мы приехали сюда, на эти праздники, за молитвой. А какая молитва без богослужения. Когда мы узнали, что Храм Святого Гроба всю неделю будет закрыт, то пошли проситься к начальнику Гроба на ночную службу при закрытых дверях. Греки милостиво разрешают иногда оставаться на ночь, но храм открывают только в 4 утра, летом в 5, и после службы все ночуют в Храме как могут. Но это не важно.

Зимой Храм закрывается в 7 вечера, мы пришли заранее и остались у дверей ждать закрытия Храма. Ровно в 7 тяжелые церковные ворота были закрыты под шум затворов фотоаппаратов и под звуки скрежета старых замков. И вот мы почти одни внутри Храма на всю ночь. Милость Божия, как радостно! В Кувуклии никого, и можно продолжительно молиться прямо внутри. Трепетно и благодатно. Правда, через какое-то время начинаются строительные работы вокруг Кувуклии, но этот шум ни сколько не омрачает наше торжество. Спаси Господи, пусть трудятся, лишь бы к Пасхе успели закончить.

Ровно в 23.30 в нашем православном приделе началась тихая полунощница, она перешла заполночь в утреню, а около часа ночи все пошли на Голгофу, на литургию. Служба текла как ручей, неспешно и тихо. Два монаха на клиросе прекрасно справлялись с византийским мелодичным распевом, и душа пела вместе с ними. Служил чередной иеромонах, один, несколько помогающих насельников и несколько человек паломников. Вот и все. А что еще надо? Тишина ночи, тишина в сердце, и тишина вокруг. Мир спит — прообраз смерти и небытия. Только каждую ночь здесь, на Гробе Спасителя, смиренная молитва за весь мир хранит и успокаивает этот сон. Это как биение сердца, если оно остановится — мир не проснется.

Служба неспешно завершилась тихим причастием, и все разошлись. Монахи по кельям, а мы по скамейкам. Прошло еще немного времени, кто-то молился у самого Гроба Господня, кто-то дремал, кто-то стоял на коленочках на Голгофе, где как не здесь молиться особенно о тех, кто еще не пришел к Богу?! А я все смотрел на голгофский образ Распятого Спасителя. Вот и здесь, в Храме, замерла всякая жизнь, наступила полная тишина. Мне показалось, что само время остановилось тогда, в тот Пяток Великий и страшный. Время замерло или умерло со своим Создателем, а Его пречистые руки так и распростерты на Кресте по сей день. Лампады тускло освещают Голгофскую вершину, а Господь все страдает и страдает, все ждет и ждет каждого идущего к Нему. Думаю, что пока хоть кто-то к Нему идет — мир жив. А когда идти ко Христу будет некому, тогда и миру незачем будет жить! Господи, подожди нас еще немного, мы постараемся…

Молитва

Обычный день тех паломников, которые приехали помолиться в Иерусалим (переводится как город Мира), всегда, или почти всегда, начинается с молитвы, то есть с литургии, на которой они всегда, по возможности — каждый день, причащаются. Без такой службы душа ощущает некоторый недостаток. Обычно главное место молитвы на Святой Земле — это Храм Гроба Господня. Но, как я говорил ранее, он не всегда открыт по ночам, и в такие дни все идут на Гроб Матери Божией. Там каждый день литургия, и всегда (а теперь, к сожалению, почти всегда) можно причащаться. На всякий случай делюсь опытом, если вдруг по каким-то, мало кому ведомым, причинам вам не разрешили причаститься на Гробе Пресвятой Богородицы (там сейчас начальник — владыка Дорофей, замечательный молитвенник, но строгий), не смущайтесь, можно всегда успеть причаститься в нашем русском монастыре равноапостольной Марии Магдалины, он в двух шагах. Там служба на час позже, и поспеть к причастию нетрудно.

День, начатый с такой благодатной службы в святом месте, — радует и дает силы. По традиции Иерусалимского Патриархата, и вообще многих поместных церквей, паломникам здесь благословляется причащаться, как у нас священникам, без обязательной исповеди. Исповедуются по желанию и по возможности. Я такое благословение получил в свое время от лаврского духовника, когда первый раз ехал на Святую Землю с лаврской группой. Тогда духовником еще был архимандрит Кирилл Павлов, высокой духовной жизни старец.

Дальнейший день паломника, как правило, очень прост, после небольшого отдыха с утра идем на Гроб Господень, а там — сколько душа пожелает. Но уходить оттуда совсем не хочется. Вот уж и правило прочитано, и записки все помянуты, и четки не раз пройдены, а душа никуда не стремится, «хорошо нам зде бытии», как говорил апостол Петр на Фаворе рядом со Спасителем. Хорошо. Тихо и мирно.

Так и день проходит. Вот уж и вечер, храм закрывают, все выходят на улицу и смотрят на храм. Вид его величественный как икона, образ бесконечной милости Божией на земле. Глазам радостно и печально, так и должно быть. Вот и двери храма закрыты, а все расходятся очень медленно, не спеша, как будто ждут кого-то, или чего-то. И с тихой грустью расставания со святыней идут на отдых, с надеждой новой встречи. Господи, благодарим Тебя за эту великую милость к нам, грешным!

Послесловие

Окончились светлые и такие тихие дни Рождества на Святой Земле. Во время праздника отдали мы свое сердце этим блаженным местам. На душе немного тоскливо, но по-прежнему тихо и мирно. Я замечал, что по возвращении из Иерусалима, душа еще какое-то время остается там, а тело без нее немного мертвеет. Ты как бы уже дома, но еще не до конца. Эта некоторая мертвость очень нужная. С ней бы и надо жить на земле, потому как по-настоящему живут только Там, не здесь, и наша жизнь — только подготовка к Настоящей!

Господь освятил своим присутствием единственное место на всей земле, и это место зримо хранит Его благодать. Думаю, что это маленькая подсказка нам с вами о будущей настоящей Жизни. Мы иногда устаем верить, привыкаем и не имеем сил надеяться, остываем и почти не можем любить. И вот есть место на свете, где Премудрость Божия создала себе Дом, и это не что иное, как прообраз Небесной Церкви. И каждый может немного отдохнуть в этом Доме Милости к человеку и сказать себе — Я Дома! Такие простые и глубокие слова. Хорошо нам зде быти! Еще и еще раз звучат в сердце эти слова апостольской радости рядом со Спасителем. И это ощущение — как протянутая рука тонущему Петру: зачем усомнился, маловерный!

Трудно идти по волнам, да еще таким бурным, по волнам страстей и искушений, страданий и скорбей, но другого пути нет, этой дорогой шел Бог и показал ее нам. И вот теперь, освещаемая светом Рождества и опаляемая благодатным огнем Пасхи, ведет она нас из Египта в Обетованную землю, к Жизни будущего века! Господи, дай сил идти… и дойти! Мира всем, глубокого и прочного, на этом пути!

Журнал «Начало» №34, 2017 г.

Priest Svyatoslav Baidan

Christmas. The notes from the Holy Land

The article was written under the impression of the pilgrimages of the author in the Holy Land in the eve of the feast of the Nativity. The author opens on the pages of «Notes» personal impressions from visiting the important places for every Christian in the Holy Land. The author gives the reader the opportunity to relive the events of Christmas eve and Christmas, become a member of a bright and happy Christmas Church services in Bethlehem and witness the baptism of pilgrims in the Jordan river, climb to Calvary to pray. From these impressions and experiences of the author’s born reflections about the pilgrimages, about the events of Christmas and good Friday, about faith and prayer.

Keywords: Holy Land, Christmas, faith, prayer, worship, pilgrimage