Возвращение в Константинополь. Часть 1. Осколки Римской империи
И. К. Айвазовский. Вид Константинополя и Босфора
Впервые я побывал в Константинополе еще школьником. Яркие образы византийской столицы навсегда отпечатались в моем сознании и сохранились в памяти на долгие годы. Мозаики в соборе Святой Софии, виды Босфора и бухты Золотой рог, заметная издалека Галатская башня – все эти картинки проплыли у меня перед глазами, когда в декабре прошлого года мы с друзьями заговорили о поездке в Константинополь.
Гуляя по узким улочкам последнего города Римской империи, я дополнял школьные впечатления новыми наблюдениями. Во второй раз я вернулся в Константинополь с багажом прочитанных по византийской культуре книг и статей и с чувством преклонения перед величественным Царьградом. Я далек от мысли идеализировать Византию: в ее истории – как и в истории любого другого государства – отвага соседствует с трусостью, честность – с подлостью, великодушие – с низостью и жестокостью. Тем не менее несомненным остается влияние, которое византийцы оказали на формирование культуры Западной и Восточной Европы, влияние, заметное даже сейчас, более чем через пять столетий после захвата Константинополя турками. Кроме того, даже сознавая недостатки византийского общества, сложно не испытать восхищения перед блеском прекрасного Константинополя – города, мечта о котором проходит красной нитью через всю историю России.
Несколько дней в Константинополе в феврале 2019 года подарили мне массу новых эмоций. Я не предлагаю читателю подробный отчет о каждом шаге, сделанном мною в имперской столице, не докучаю ему подробным изложением хитросплетений истории Византии, не составляю путеводитель по городу. Я всего лишь пытаюсь взглянуть из XXI века на осколки Римской державы, погибшей в 1453 году (ведь византийцы никогда не называли себя византийцами; они считали себя римлянами, а свое государство – Римской империей).
Римское прошлое в Константинополе сохранилось под турецкой патиной. Достаточно чуть-чуть поскрести этот внешний слой — и вы перед вами появятся остатки Византии. Старая мечеть превратится в христианский храм, одна из центральных площадей – в Ипподром, а заброшенные руины рядом со спортивным полем – во дворец базилевса. С каждым местом древней столицы связаны исторические события, которые с течением времени обросли многочисленными мифами и легендами.
Путешествие в Византию лучше всего начать с ее сердца. Настоящим центром Константинополя и всей Империи – духовным, культурным и даже во многом политическим – является собор Святой Софии. Величественное сооружение было возведено на месте ранее сгоревшей церкви в 532-537 гг., при императоре Юстиниане I – одном из наиболее известных правителей Византии. Масштабы постройки поражают и в наше время, и можно только представить, какое впечатление производил главный храм византийской столицы в Средние века. «Не знаем мы, на небе мы были или на земле», — хрестоматийная фраза послов киевского князя Владимира передает впечатления от службы в Святой Софии. Уже в XX веке Осип Мандельштам писал о великолепном куполе собора:
Айя-София,- здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам.
Святая София интересна не только колоссальными размерами, но и шедеврами изобразительного искусства. Мозаичное изображение Бородицы в апсиде появилось сразу после окончания периода иконоборчества в IX веке и знаменует собой настоящее торжество Православия над еретическими учениями. Еще один триумф православных отмечен мозаикой Христа Пантократора в окружении Иоанна Крестителя и Девы Марии. Это изображение появилось в соборе вскоре после 1261 года, когда правитель Никейского царства Михаил VIII Палеолог отвоевал Константинополь у латинян и вернул его грекам. «Константинополь, этот акрополь вселенной, царственная столица ромеев, бывшая под латинянами, сделалась, по Божьему соизволению, снова под ромеями, — это дал им Бог чрез нас», — писал Михаил Палеолог в своей «Автобиографии».
Если вышеупомянутая мозаика отмечает конец Латинской империи, то расположенная неподалеку от изображения могильная плита связана с началом господства крестоносцев в Константинополе. Эта плита показывает предполагаемое место захоронения «злого гения» Византии – дожа Венеции Энрико Дандоло. Этот выдающийся венецианский государственный деятель в 1170-е годы был посланником в столице Империи. За участие в интригах он был ослеплен по приказу императора Мануила Комнина (1143-1180), после чего затаил ненависть к византийцам. Впрочем, есть версия, что Дандоло потерял зрение вследствие сильного удара по голове, полученного в схватке; кроме того, дискуссионным остается вопрос, была ли его потеря зрения полной или только частичной. Как бы то ни было, в 1204 году дож стал одним из главных инициаторов штурма Константинополя участниками Четвертого крестового похода – события, повернувшего ход всей европейской истории. После взятия города крестоносцами Дандоло принял активное участие в создании Латинской империи и пролоббировал избрание первого латинского императора – Балдуина I Фландрского. В 1205 году дож Венеции скончался в Константинополе и был похоронен в Святой Софии. Его могила была уничтожена турками в 1453 году, и нынешняя плита показывает лишь возможное место упокоения одного из самых знаменитых венецианцев в истории.
Было бы ошибочно считать, что гости с Запада появились в Константинополе только в 1204 году. Империя всегда поддерживала торговые отношения с другими европейскими странами, и в столице Византии можно было увидеть наемных воинов или купцов из Западной и Северной Европы. Интересное свидетельство пребывания гостей с севера континента в Константинополе можно найти в соборе Святой Софии — один из варяжских наемников на византийской службе выцарапал руническую надпись на камнях в соборе.
Галатская башня
Основная масса латинян в Константинополе жила в районе Галата. Латинская диаспора в столице Византии особенно увеличилась в XI-XII веках, в период правления династии Комнинов. Император Мануил Комнин увлекался западными обычаями, проводил рыцарские турниры и мечтал о восстановлении Империи в границах времен Юстиниана. Галата являлась настоящим символом могущества и влияния латинян в Империи. Они обладали своим судом и пользовались значительными таможенными привилегиями. Район находился под защитой крепких стен, а Галатская башня представляла собой важный пункт обороны, в котором закреплялась цепь, которая при необходимости перегораживала бухту Золотой рог. Старая Галатская башня была разрушена крестоносцами во время Четвертого крестового похода; сейчас можно увидеть лишь постройку XIV века.
Но вернемся из Галаты на другой берег Золотого рога. Как я уже писал, мозаика в апсиде собора Святой Софии появилась сразу после окончания периода иконоборчества. В то же время расположенный недалеко от Софии другой древний храм – церковь Св. Ирины – хранит следы печальной борьбы против иконописных изображений. В апсиде храма вместо традиционного изображения Христа иконоборцами был выложен мозаичный крест. Стоя в церкви Святой Ирины, я думал о периоде иконоборчества. Это явление способствовало ухудшению отношений между Западной и Восточной церквями и нанесло огромный ущерб византийской живописной традиции.
Период иконоборчества начался при императоре Льве III Исавре (717-741). Талантливый полководец и способный правитель, Лев III воспринимал почитание икон как идолопоклонство и с 726 г. начал борьбу против изображений Спасителя и святых. Иконы систематически уничтожались и заменялись аскетичными орнаментами или изображениями креста. Против иконоборчества выступили широкие массы населения и духовенства; горячим сторонником почитания икон был знаменитый Иоанн Дамаскин. Тем не менее император пользовался поддержкой армии и аристократии и продолжал борьбу с иконами до самой смерти. Его сын Константин V продолжил политику отца и в 754 году даже созвал так называемый «Иконоборческий собор» (позднее признанный разбойничьим), который определил, что «восстановлять образы святых посредством материальных красок и цветов есть дело бесполезное, праздное и даже богопротивное и дьявольское». Только после смерти Константина это решение было осуждено на Втором Никейском соборе. Казалось, что иконоборчество в Византии окончательно побеждено, но в начале IX века движение получило новую жизнь при императоре Льве V. Лишь в 843 году, в первое воскресенье Великого поста, на Константинопольском соборе была одержана окончательная победа над иконоборцами. Это событие до сих пор отмечается в Православной церкви как Торжество Православия.
Византийцам удалось одержать победу над «христианскими» иконоборцами в IX веке, однако представители другой конфессии, также выступающие против религиозных изображений, шесть столетий спустя оказались сильнее наследников римлян. После 1453 года турки разрушили либо превратили в мечети практически все церкви. Черты христианских храмов до сих пор легко угадываются в архитектуре многих мусульманских молитвенных домов в европейской части Константинополя. Например, от бывшего дворца императора Романа Лакапина (920-944), позднее превращенного в монастырь (Мирелейон), сохранилась одна небольшая церковь, сейчас функционирующая в качестве мечети.
Церкви, превращенные в мечети, сохранили свою архитектуру и сейчас могут быть объектом исследования для искусствоведов и историков архитектуры. Куда меньше повезло византийским постройкам, которые после захвата города не пригодились новым хозяевам Константинополя. Практически полностью исчез знаменитый Ипподром, остатки которого можно видеть на современной площади Султанахмет; одни руины остались от Малого Влахернского дворца; разрушились когда-то неприступные стены, построенные императором Феодосием II (408-450). Тем не менее современный Константинополь дает путешественнику уникальную возможность поближе познакомиться с осколками Византии – великой колыбели русской и европейской культуры.
