Культурология и современное гуманитарное образование

Рецензия на книгу П. А. Сапронова «Культурология. Курс лекций по теории и истории культуры»

Современное состояние гуманитарного образования в вузах страны вряд ли кого-либо может удовлетворить. К преподаванию гуманитарных дисциплин с нескрываемой апатией относится большая часть студентов. Студентами не доволен профессорско-преподавательский состав. Чиновники министерства образования регулярно «совершенствуют» и пытаются внедрять все новые стандарты и тем самым загоняют проблему еще больше в тупик. Ведь стандарты хороши на производстве, в технике, но не в сфере науки и образования, которые по своей природе предполагают творчество, а не унификацию. Низкую эффективность обучения предметам гуманитарного цикла не в последнюю очередь можно объяснить отсутствием глубоко продуманной, теоретически обоснованной концепции. Хорошо известно, что предлагаемые для изучения учебные дисциплины пришли на смену марксистско-ленинской философии, научному коммунизму и другим общественным «наукам» советских времен. При введении новых дисциплин руководствовались различными мотивами, но только не поиском критериев совершенствования гуманитарного образования. Неудивительно поэтому, что оно носит бессистемный, случайный характер. Такое положение в принципе противоречит духу и целям гуманитарного образования. Ведь уже по определению оно должно дать знание о человеке как субъекте культуры и, в конечном итоге, помочь понять себя в самом существенном своем качестве. Через знание и познание происходит образование человека. Другими словами, термин «образование» не сводим только к просвещению, но предполагает также в определенном смысле выстраивание человека. И решающая роль в этом процессе принадлежит гуманитарной сфере знания, обращенной непосредственно к человеческой жизнедеятельности.

Однако, не имея под собой глубокого теоретико-методологического обоснования, будучи совершенно бессистемным, сложившись стихийно, гуманитарное направление в образовании, а точнее, специалисты, ответственные за его организацию, за редким исключением далеки от понимания его высокого предназначения и огромных возможностей.

В пользу такого утверждения говорит хотя бы то обстоятельство, что львиная доля учебного времени, отведенного гуманитарным дисциплинам, приходится на изучение предметов, содержание которых ориентировано не на проблемы человека, а на сферы его отчуждения и самоотчуждения. Т.е. на те области, где преобладает интерес к закономерностям и надличностным связям, главным образом, социально-экономическим, политическим отношениям и т.д. Таким образом, приобретенные знания не освещают проблемы индивидуально-личностного бытия. Они, скорее, скользят по касательной сознания студента, чем затрагивают его собственные переживания и интеллектуальные поиски. В таком случае, стоящей задачи образования и развития личности гуманитарное образование в нынешнем его качестве не решает, и в этом состоит его кризис. Это касается и курса культурологии, во всяком случае, в том виде и по тем учебным пособиям, по которым он на большинстве кафедр осуществляется, (подробнее об этом будет сказано ниже).

Между тем, может быть именно в гуманитарных дисциплинах сейчас самая острая необходимость. Науки о человеке могли бы способствовать, как отмечалось, формированию личностного начала в душах молодых людей, недостаточное развитие которого уже давно стало устойчивым предметом обсуждения. Неразвитость личности выражается, например, в том, что современный студент чаще всего имеет четко выраженное прагматическое отношение к образованию. Знание и приобретаемая профессия ценны для него не сами по себе, а как средство последующего «устройства» в жизни, достижения престижного положения в обществе, обеспечения материального достатка и т.п.

Другими словами, для таких студентов знание не самоценно, а служит целям, выходящим за рамки самого знания. Оно используется в качестве инструмента для получения конъюктурного результата.

Разумеется, мы далеки от мысли противопоставлять ценности-цели (самореализация способностей) целям-средствам (обеспечение высокого уровня жизни). Понятно, что всякое образование так или иначе ориентировано на практический интерес. Но не менее ясно и то, что оно по природе своей не сводимо к обыденному расчету. Если это происходит, то создается ситуация, в которой ценности-средства возводятся до уровня ценностей-целей. А это значит, что человек превращается в функцию, в орудие для достижения целей, которые подавляют в нем всякое личностное проявление, делают его рабом вещей и обстоятельств.

Прагматическое отношение молодежи к образованию (и не только студенческой, но и школьной) — не единственное свидетельство отсутствия целостного взгляда на себя, неспособности к личностному самоопределению, растворенности «я» во внешней среде. Молодежи присуще также поклонение эстрадным, спортивным, а иногда и политическим кумирам. Что же это такое, как ни полный отказ от самого себя, самоотрицание?

Кризис душевного состояния молодых людей является, кроме всего прочего, следствием их религиозного одичания. К религии и Церкви, как показывает мой педагогический опыт, чаще всего относятся либо индифферентно, либо, что еще хуже, с откровенной отчужденностью. В качестве обоснования секулярной или атеистической позиции обычно приводят насколько старый, настолько же бессмысленный тезис: религия и Церковь подавляют (в смягченном варианте стесняют) свободу. При этом, как правило, ссылаются на «костры инквизиции». Но ведь такие аргументы хорошо памятны отцам и дедам нынешних студентов, т.е. поколению, испытавшему влияние господствовавшей в их бытность идеологии. А значит, обвиняя Церковь в посягательстве на свободу личности, атеистически мыслящая молодежь не замечает, что ее сознание не только не свободно, но глубоко зависимо от весьма живучих стереотипов атеистической пропаганды советских времен.

Таким образом, правомерно говорить (в рамках нашей темы) о двух видах кризиса: о кризисе гуманитарного образования и о духовно-нравственном кризисе молодежи. Очевидно также и другое: без преодоления кризиса в сфере образования нельзя рассчитывать на решение воспитательно-нравственных проблем. Поэтому нам представляется, что выходом из сложившейся ситуации могло бы стать изучение культурологии, поднятой до уровня основы гуманитарного знания. В правомерности высказанного мнения убеждает опыт преподавания указанной дисциплины с широким использованием в лекционной и семинарской практике учебного пособия П.А. Сапронова «Культурология. Курс лекций по теории и истории культуры».

Одним из важнейших достоинств данного курса, в связи с проблемой преодоления кризиса, является то обстоятельство, что автор в центре своего культурологического анализа ставит исследование души человека[1]. «Культурология за точку отсчета берет человека, заглядывает к нему в душу»[2]. Заметим, на передний план в культурологии выступает или должна выходить проблема человека, его внутреннего мира, души. Указание вышеназванной точки отсчета делает очевидным глубокое различие между культурологией в интерпретации П.А. Сапронова и остальными гуманитарными дисциплинами, преподаваемыми на общевузовских кафедрах. Очевидно, что ни одна из них объектом изучения «душу» не делает, да и в принципе сделать не может. Их прерогатива – действия надличностных и внеличностных сил, рассматриваемых вне связи с живыми людьми, конкретными типами индивидуальностей.

История культуры в учебнике П.А. Сапронова становится историей смены типов индивидуально-личностного бытия. Она видит свою задачу в том, чтобы «проследить несколько мотивов, обнаруживающих себя изначально и трансформирующихся от эпохи к эпохе»[3]. Понятно, что ведущий мотив — это человек, его становление. «…Реальность культуры – это становление человека…»[4]. Добавим, человека живого, ярко переживающего свое понимание и ощущение внешнего мира. Соотносящего себя с ним, поступающим в соответствии со своим миропониманием. «Мир культуры — это не мир мертвых вещей, а живых личностей, индивидуальностей»[5]. Находясь в состоянии самоотчуждения, некоторые проявления которого описаны выше, молодежь в значительной степени утрачивает качество живого человека, понимаемого как индивида, включенного в культуру. Захваченный внешним миром, отчужденный от других меркантильными или поверхностными, развлекательными, бессодержательными отношениями, молодой человек опустошается и обезличивается, утрачивает ощущение себя как личности, как самоценного существа. За бесконечным потоком прихотливых и никогда до конца не удовлетворяемых потребностей он не мыслит себя в индивидуально-личностном проявлении, утрачивает представление о собственном «Я». И если культура есть мир живых людей, то обезличенный, т.е. не имеющий качеств индивидуальности (и в этом смысле мертвый) человек выпадает из сферы культуры, вытесняется за ее пределы. Вернуться назад к культуре он сможет только вернувшись к самому себе, «реконструировав», возродив собственное Я, проделав обратный путь от внешнего к своему внутреннему миру. «Культура возникает только тогда, когда человек оказывается способным пробиться к самому себе, не внешнему обезличенному в себе, а к своему Я, и не только пробиться, но и подобрать внешние формы его выражения»[6].

Преодоление самоотчужденности, возврат к самотождественности, к культуре, поиск путей адекватного самовыражения во многом зависят от того, насколько внимательно, глубоко и заинтересованно студенческая молодежь будет изучать историю культуры, понимаемую как своеобразную историю души человека. Можно не сомневаться в том, что, прослеживая очень длительный процесс ее становления, охватывающий несколько культурно-исторических эпох, мысленно пройдя путь от «Мы-бытия» первобытного человека до «Я-бытия» европейского, студент окажется способным раскрыть в себе качества личности, отнестись к себе как к индивидуальности, изменить характер и строй своей жизни.

Ведь открывая в другом личность, внимательно изучив историю ее становления, студент осознанно или интуитивно повернется к себе, к состоянию собственной души, задумается о ее достоинствах и несовершенствах. Элементарный самоанализ, сопоставление себя с другими, осознание себя в другом, может стать отправной точкой в формировании индивидуальности. Сумев продвинуться опытом внутренней, духовно-нравственной жизни прошлых поколений, молодой человек обретет способность и к себе отнестись как к живому, включенному в полнокровное бытие существу. Опыт понимания другого, несомненно, приобретается в процессе изучения истории человеческой души, истории индивидуации человека. Перефразируя мысль П.А. Сапронова о том, что «для европейца понять себя и значит открыть в себе возможность понимания других культур»[7], скажем, что через понимание людей прошлых культурно-исторических эпох, открывается перспектива понимания самих себя для нас, целостного отношения к самому себе, а рассматриваемый подход к курсу «культурологии», как нам представляется, дает обильный материал для проникновения во внутренний мир прошлых поколений.

Достаточно сослаться на восьмую главу учебного пособия П.А. Сапронова. «Первобытная культура и современность». Здесь дано важное указание на то, что некоторые особенности поступков и ценностных установок современных людей становятся вполне объяснимыми, если их сопоставить с особенностями поведения и самоощущения человека первобытной культуры. Так, безумство людей в толпе вполне объяснимо через полную потерю ими индивидуальности (пусть и на время), слияние с этой толпой. Эта ситуация растворенности первобытного человека в роде, племени. Враждебное отношение членов преступной группировки ко всем, не входящим в ее состав, ассоциируется с этноцентризмом, характерным для первобытности. Подобно племенам, делящим весь мир на «своих» и «чужих», в преступных сообществах, считается, что «чужие», т.е. не члены группировки, — «это те, кто подлежат эксплуатации, издевательствам, грабежу, в пределе—уничтожению»[8]. Разумеется, данное сопоставление носит исключительно негативный характер.

Другое несомненное достоинство и оригинальность подхода П.А. Сапронова к изучению истории культуры состоит в том, что человек рассматривается в соотнесенности с Богом, что культурные явления осмысляются под религиозным углом зрения. Автор убежден в том, что «культурология — это тоже разговор о Боге, в меру Его вместимости в человеческое, слишком человеческое»[9]. Ее задача состоит в том, чтобы увидеть разомкнутость души к Богу, «наполнить ее Богом»[10].

Не будет преувеличением сказать, что избранный автором путь — единственно верный для молодой науки о культуре. Совершенно очевидно, что определяющим и систематизирующим началом мировоззрения человека на протяжении тысячелетий было отношение к Богу. Любые попытки объяснить культуру вне этого отношения попросту выхолащивают ее, удаляют от понимания.

Относительно значения культурологии для гуманитарного образования, отметим, что религиозный взгляд на культуру, реализованный в «Культурологии», не может не поставить студента перед вопросом о его собственном отношении к религии и будет способствовать появлению адекватного представления о ней.

Из сказанного видно, что «Культурология» П.А. Сапронова действительно способствует пробуждению и развитию в студентах личностного начала. Думается, правомерно говорить о том, что она может быть использована в качестве базового курса и что в этом случае будет сделан решительный шаг в направлении преодоления кризиса в гуманитарном образовании.

Другой вывод, логически вытекающий из первого, по нашему мнению, состоит в том, что культурологии как учебной дисциплине должна быть отдана прерогатива гуманитарного образования в целом, что, к сожалению, не находит понимания в московских бюрократических структурах. С этой целью, видимо, было бы оправдано свести до минимума преподавание предметов, как уже отмечалось, касающихся сферы отчуждения человека как личности, интересующихся преимущественно тенденциями и закономерностями, а не индивидуально-личностным бытием. «Мы начинаем все более отчетливо сознавать, что восприятие себя людьми (не функциями общественной системы, но именно со своим внутренним миром и выражающим его мироотношением) возможно только тогда, когда в прошлом для нас существуют люди, а не закономерности и тенденции»[11]. К упомянутым предметам, возможно, следует отнести политологию, социологию, и др. За счет освободившегося учебного времени можно было бы предложить более развернутый курс культурологии.

Изложенный взгляд на место и значение культурологии в гуманитарном образовании в целом серьезно расходится с тем, что предлагается большинством учебных пособий. Остановимся на одном из них, рекомендованном для вузов Государственным комитетом Российской федерации по высшему образованию. Его примечательная особенность состоит в том, что авторы с прямотой, граничащей с непосредственностью ребенка, формулируют свое понимание цели и ожидаемого результата так называемой «культурологической подготовки студентов». «Специалисту естественно-научного и инженерно-технического профиля в соответствии с этими (государственными — 5.4.) стандартами следует знать исходные понятия и термины культурологии, важнейшие школы и концепции мировой и отечественной культурологии, характеристики основных этапов развития культуры в истории общества. Он также должен уметь ориентироваться в культурологической, художественно-эстетической и нравственной проблематике и вести себя в жизни в соответствии с требованиями, предъявляемыми к культурной, интеллигентной и профессиональной грамоте личности»[12]. К «личностям», обучающимся по специальностям «социально-гуманитарного профиля, предъявляются еще большие требования»[13].

Единственным «утешением», с точки зрения любого, чье сознание не деформировано бюрократически высушенными и обессмысленными оборотами речи, является то, что с этими «стандартами культурологической подготовки и конкретизирующими их квалифицированными характеристиками и профессиограммами»[14], мало кто из преподавателей считается, а еще большая часть и не подозревает об их существовании. Если же говорить по существу, то личность предполагает самоопределение, а не выполнение внешних требований. В тексте допущено явное противоречие. Учтем также и другую неточность. Личности студента (как мы пытались обосновать) еще только предстоит сформироваться, поэтому непонятно, к кому адресованы требования государственных стандартов. Добавим также, что ссылки на стандарты очень напоминают содержание типовых должностных инструкций для государственных чиновников. Короче говоря, рассуждения ростовских авторов о целях культурологического образования скорее уводят от адекватного понимания проблемы, чем приближают.

Что касается содержания историко-культурной части интересующего нас учебного пособия, то оно традиционно ориентировано на изучение отдельных ее представителей, школ, выдающихся произведений и т.п., т.е. на фрагментарный обзор достижений самых выдающихся творцов эпохи. «Европейская классическая гуманитарная образованность основана на принципиально личностном производстве культуры… В связи с этим необходимо давать материал, наиболее полно характеризующий творческую ценность человека, уделять главное внимание явлениям, воплощающим те шаги в развитии человечества, которые сделаны усилиями наиболее одаренных и откликнувшихся на запросы своего времени его представителей»[15]. Возникает вопрос: а как быть с менее одаренными творцами культуры? Например, с людьми первобытной или древневосточной культуры, чьи имена не сохранились в истории. Куда отнести крестьян средневековья, о культуре которых написаны тысячи страниц?

Ответ вполне ясен: осмысленно или безотчетно их выводят за рамки культуры. Воистину, большей нелепости придумать невозможно. Видимо, она и есть следствие исходной ориентации на школы, традиции, выдающихся авторов. Здесь, конечно, не до человека как такового, не до его души.

Подводя итог сказанному, еще раз подчеркнем, что проблема совершенствования гуманитарного образования давно назрела. Она поставлена самой жизнью, серьезным неблагополучием состояния сознания, ценностных ориентаций, отношения к главному в себе студенческой молодежи, с одной стороны, и малоубедительным качеством нынешнего преподавания гуманитарных дисциплин, с другой стороны.

Журнал «Начало» №9, 2000 г.

[1] См. подробнее в статье Махлака К.А. // Начало. 1999. №7., с. 203—206.

[2] Сапронов П.А. Культурология, с. 8.

[3] Там же.

[4] Там же, с. 21.

[5] Там же, с. 20.

[6] Там же.

[7] Там же, с. 9.

[8] Там же, с. 62.

[9] Там же, с. 89.

[10] Там же.

[11] Там же, с. 52.

[12] Культурология. Под науч. ред. д.ф.н. проф. Г.В. Драча. Ростов-на-Дону.,1996, с. 18.

[13] Там же.

[14] Там же.

[15] Там же, с. 21.