Очередная ложь о Гражданской войне

По материалам из главы о Гражданской войне в книге очерков А. Шевченко «Ям–Ямгород–Ямбург–Кингисепп (Историко-краеведческие очерки)». СПб., Химиздат, 2007.

Все чаще звучат голоса некоторых современных политиков и историков-конформистов о том, что нельзя пересматривать и переписывать Отечественную историю XX века. По сути, эти люди призывают нас к консервации однобокого советского освещения истории России и СССР.

Результатом таких порядком перестоявших консервов является седьмая глава о Гражданской войне^[1] вышедшей недавно из печати книги А. Шевченко.^[2]

Европарламент 25 января 2006 года принял резолюцию о международном осуждении преступлений тоталитарных коммунистических режимов. Ассамблея ПАСЕ поощряет историков всего мира продолжать исследования, направленные на объективное раскрытие содеянного коммунистами.

Парадокс нашей ситуации заключается в том, что мы вынуждены опровергать работу современного автора, стремящегося очернить белых воинов в стране рухнувшего коммунистического строя. Белые боролись за Россию, за её вековые устои: веру, традиции, культуру, самобытность, вековой уклад жизни, за естественное развитие Родины… Красные бились за химеру, за издевательскую над всем человечеством сказку. На Россию им было наплевать! Коммунистическая утопия рухнула в 1991 году и рассыпалась дьявольскими глиняными черепками по многострадальной русской земле с останками миллионных жертв коммунистического концлагеря — подтвердив правоту и правду белых!

Степень духовной деградации советских людей в нашей местности иллюстрирует ещё один пример. В чём отличие члена СС и НСДАП Генриха Гаманна комиссара пограничной полиции города Ной-Зандец, приказавшего замостить тротуар перед комиссариатом могильными плитами с еврейского кладбища^[3] и советскими офицерами, отдавшими аналогичное приказание о мощении пешеходной дорожки надгробными плитами с могил родственников А.С. Пушкина в воинской части, расположенной в селе Ново-Пятницком? Пожалуй, лишь в том, что первый действовал на чужой территории, а вторые на родной земле, в школах которой их дети учили, что «Пушкин — это наше всё!». Причём советские офицеры превзошли эсесовца, распорядившись положить порожком в солдатский туалет — надгробный памятник с могилы баронессы Софии Карловны Траубенберг (1873) жены внучатного племянника деда Пушкина А.П. Ганнибала!^[4]

В аннотации к рассматриваемой нами седьмой главе из книги, изданной четырехтысячным тиражом, сообщается, что «она рассчитана на <…> школьников, которым она может служить пособием на уроках краеведения».^[5] Ради подрастающего поколения мы и хотим защитить память русских людей, которые сражались в рядах Северо-Западной Армии в 1918–1920 годах за свободу вероисповеданий, свободу печати, свободу передвижения, свободу слова, за неприкосновенность частной собственности, свободу торговли, за всё то, что сегодня декларировано в Основном законе Российской Федерации — Конституции.

* * *

Александр Шевченко живет в Кингисеппе с 1977 года, окончил факультет журналистики ЛГУ, служил журналистом в заводской многотиражке «Кингисеппский химик», после сотрудничал в той же должности в местной газете «Восточный берег».^[6] Не знаем, каким он был журналистом, но, что касается, Российской истории, то, помнится, А. Шевченко перепутал год взятия Нарвы царем Петром Первым, означив эту Викторию почти датой окончания Северной войны.^[7]

При знакомстве с компилятивным очерком о Гражданской войне приходишь к выводу о том, что автор не владеет предметом исследования.

Чего стоит, с позволения сказать, библиография в конце данной главы, насчитывающая 17 пунктов^[8], из которых лишь одна книга датирована 1993 годом (явно переиздание советских лет)^[9], и включающая серию газетных очерков о периоде 1917–1918 годах в Ямбурге и уезде, опубликованную в 1994 году.^[10] Причем автор проигнорировал серию интересных очерков о периоде Гражданской войны в ямбургского же историка, напечатанных позже в той же газете.^[11]

Остальная литература не оставляет и тени сомнения в известного рода отображении истории, поскольку издана в СССР с 1940 по 1978 годы. Присутствуют и два архивных источника, но опять же являющиеся собранием коммунистических материалов по истории КПСС.^[12]

На вопрос корреспондента одной из местных газет: «Как долго вы трудились над книгой?». Автор ответил: «Книга создана в кратчайший срок, всего за полгода. Я проделал большую работу, ведь её надо правильно выстроить, довести до логического завершения. Она требует умения, знаний, ума. Сейчас наступило такое время, когда стали доступны любые архивы, а раньше, к сожалению, такого не было. Это ускорило мою работу над книгой».^[13]

О каком свободном доступе в любые российские архивы, которые ускорили его работу, ведет речь автор, мы не ведаем, поскольку в заявленной им библиографии таковых ни числится, кроме вышеупомянутых двух коммунистических архивов. Надо полагать, что материалы этих красных архивов были использованы неоднократно советскими историками в прежние годы, тем более что ничего нового в изложении А. Шевченко мы не обнаружили.

Автор не посчитал возможным обратить внимание на большой пласт литературы, посвященной научным открытиям и исследованиям по истории Гражданской войны на Северо-Западе России и изданной российскими и зарубежными исследователями в последние годы.^[14] А без ее использования невозможна сегодня ни одна серьезная историческая работа. Даже основательные труды советских военспецов и ученых А. Шевченко не счел важным привлечь для подготовки своего очерка.^[15] Я уже не говорю о более или менее доступных сегодня мемуарах участников боев в рядах Северо-Западной Армии.^[16]

В рамках настоящего отклика невозможно подвергнуть критическому разбору всё содержание главы — иначе пришлось бы писать книгу — остановимся лишь на вопиющих ошибках и измышлениях.

Сообщая о спешной мобилизации рабочих Петроградских предприятий, коммунистов и комсомольцев, автор умолчал о любопытных фактах и распоряжениях Ленина в эти дни. Недаром Красин называл Ленина «лысым дьяволом». В октябре 1919 года Ленин телеграфирует в Смольный: «Покончить с Юденичем нам дьявольски важно».^[17]16 октября 1919 года в Петрограде была объявлена всеобщая мобилизация, на фронт брошены последние резервы, был даже сформирован полк из женщин работниц, своего рода аналог женским ударным батальонам 1917 года.^[18] 22 октября 1919 года Ленин обращается по телеграфу к Троцкому: «Нельзя ли мобилизовать ещё тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулемёты, расстрелять несколько сот и добиться настоящего напора на Юденича?»^[19].

К области фантастики нужно отнести утверждение А. Шевченко о гибели Талабского полка в Ямбурге к 14 ноября 1919 года: «Город окружен, но белые оказывают ожесточенное сопротивление, организуют штыковые контратаки. В одной из них был уничтожен белый Талабский полк»^[20].

Талабский полк весьма успешно участвовал в Весеннем наступлении и Осеннем походе выраставшей в боях Северо-Западной Армии, являясь одной из её признанных ударных частей. При этом полк постоянно пополнялся добровольцами из взятых в плен и перешедших на сторону белых красноармейцев.^[21] К началу Осеннего Петроградского похода личный состав полка составлял 1000 штыков^[22]. В начале декабря 1919 года на Нарвском фронте в Талабском полку насчитывалось 100 офицеров и 1748 нижних чинов (из них строевых солдат — 1088), на 4 января 1920 года в ставшем фактически сводном полку числилось 2386 чинов.^[23]

Приводя численность вернувшихся солдат из Эстонии в РСФСР, автор пишет: «В течение января 1920 года к красным в районе Ямбурга перешло более семи тысяч солдат», — но не поясняет, к какой из воюющих сторон принадлежали эти люди и какие мотивы двигали ими.^[24] Здесь необходимо сделать пояснение и уточнение. По условиям Мирного договора от 2 февраля 1920 года, заключенного в Юрьеве (Тарту) между большевиками и эстонцами, в статье IX было утверждено положение об обмене военнопленными, которые подлежали возвращению на Родину.^[25]

Фактически же выдача и обмен военнопленными между Эстонией и РСФСР начались раньше. Пленные красноармейцы стали слишком большой обузой и тяжким бременем для Северо-Западной Армии и для эстонцев. Среди них находился и шурин Ульянова (Ленина), брат Крупской, его первым обменяли на пленных эстонцев.

Автор утверждает, что Северо-Западная Армия была разгромлена.^[26] Это, конечно, неправда. Костяк отступившей к Ивангороду и Нарве Армии (до десяти тысяч воинов), был распределён по участкам Нарвского фронта, воевал храбро и даже контратаковал, беря в бою в трофеи артиллерийские орудия и пленных до конца декабря 1919 года! Остальные деморализованные части северо-западников эстонцы обезоружили, ограбили и пропустили вглубь своей территории, поселив их в своеобразные резервации без права передвижения по Эстонии. Вскоре разразилась эпидемия тифа и испанского гриппа, которая унесла в братские могилы, только по официальным данным Нарвской военной комендатуры к началу февраля 1920 года, более семи тысяч северо-западников!^[27] Крупные очаги тифа были в «русских резервациях» в более десяти местах Эстонии!^[28] Северо-Западная Армия не была разгромлена, большая часть строевого состава Армии вымерла.^[29] Несколько эшелонов выживших северо-западников летом 1920 года прибыли в Польшу, чтобы продолжить борьбу с Красной Армией в рядах 3-й Русской Армии генерала Врангеля. Другие успели принять участие в последних боях Русской Армии генерала Врангеля в Крыму.^[30]

Касаясь истории одной из лучших частей Северо-Западной Армии 5-й стрелковой дивизии Светлейшего князя полковника А.П. Ливена (Ливенская дивизия), Шевченко в одном абзаце умудрился смешать полки, фронты и армии!

Он пишет: «Было известно в Ямбурге и <…> подразделение — “дивизия князя Ливена”. Это бывшие гвардейцы, попавшие в плен к немцам в ходе империалистической войны <…>. При участии немецкого генерала фон Гольца они обучались в специальной школе в Риге. Причём параллельно изучению военных наук с ними проводили “политзанятия”, на которых педантично вырабатывалась симпатия к Германии. Солдаты и офицеры (с преобладанием остзейских баронов) хорошо снабжались исключительно немецким оружием, носили немецкие мундиры и шинели, германские каски военного времени. <…> Происходящее солдаты понимали так: мир наступит, как только они побьют большевиков».^[31]

Из отпрысков балтийских немецких фамилий состоял Балтийский полк. Причём настоящий полк был в составе Эстонской армии и лишь в оперативном подчинении находился у командования СЗА во время Осеннего Петроградского Похода.

По всей видимости, Шевченко спутал Ливенскую дивизию с русско-немецкой Западной Добровольческой Армией генерала Бермондта-Авалова в Латвии (в которой большинство воинов составляли граждане Германии) и для которых ни к чему было организовывать какую-либо «специальную школу» и проводить в ней какие-либо прогерманские «политзанятия».

Генерал Бермондт-Авалов не подчинился приказу генерала Юденича и не выступил со своей Западной Армией из Латвии на Петроградский фронт, предприняв 8 октября 1919 года провокационное совместное наступление с германскими войсками на Ригу. На следующий день генерал Юденич своим приказом объявил его изменником.

Командиром и основателем отряда (корпуса) собственного имени являлся Лейб-Гвардии ротмистр Русской Армии, Георгиевский Кавалер, Светлейший князь Александр Павлович Ливен (летом 1919 был произведён ген. Юденичем в чин полковника).

Ливенский отряд (с мая 1919 — Русский Добровольческий корпус Светлейшего князя Ливена) формировался на территории Латвии с января 1919 года, боролся вместе с Латышской армией и Балтийским Ландесвером (под общим командованием антибольшевицким фронтом в Латвии генералом фон дер Гольцем) против Красной армии, способствовал освобождению территории Латвии от коммунистов. В отряд (корпус) князя Ливена принимались исключительно офицеры русской службы и добровольцы русско-подданные, как раньше служившие в армии, так и не служившие вовсе. Служившие ранее в Германской армии в Ливенский отряд не принимались. Вступавшие в отряд (корпус) поступали на действительную русскую службу Российского государства и обязывались подчиняться всем уставам военной службы и законам Российского государства, изданным до 28 февраля 1917 года.^[32]

Поскольку неоднократные обращения А.П. Ливена к англичанам о снабжении чинов своего отряда (корпуса) остались без ответа (англичане «кормили обещаниями»), то князь принял предложение немцев и получил от них широкое снабжение. Германское вооружение, обмундирование, продовольствие, хранившееся на складах в Латвии, по условиям Версальского договора, принадлежало странам Союза Согласия, отчего немцы столь щедро и распорядились уже не принадлежащим им имуществом. Ливенцы носили немецкую форму, но с русскими погонами, по возможности — русские пуговицы и русские фуражки с русской кокардой. Осенью 1919 года все ливенцы были обмундированы в английскую военную форму.^[33]

Знакомясь с изложением Шевченко краткой биографии комбрига А.П. Николаева, не перестаёшь удивляться, как это можно умудриться, списывая текст с изданных ранее печатных работ, допустить ряд грубых ошибок.

Родился Николаев всё же не в солдатской семье, а в семье фельдфебеля и получил домашнее образование.^[34] Это говорит о материальном достатке его отца, старого, верного служаки. И в юнкерское училище он поступил в том числе благодаря выслуженному армейскому цензу своего отца. Автор поведал читателю об окончании Николаевым дважды (!) с отметкой «успешно» Офицерской стрелковой школы. Причём с разницей в 25 лет.^[35] На самом деле Николаев окончил в 1882 году Московское пехотное юнкерское училище, а в 1903 году Офицерскую стрелковую школу. К 1914 году Николаев служил командиром не Ново-Троицкого пехотного полка, как пишет Шевченко^[36], а командовал 169-м пехотным Ново-Трокским полком. В Русской Армии полки имели шифр, а не только название.

Производство в чин генерал-майора (кстати, не «присвоение звания», как пишет Шевченко, а Высочайшее производство в чин: в Русской Армии не было званий офицеров и генералов) он получил не в 1916 году, как утверждает Шевченко, а 23 декабря 1915 года. ^[37]

Офицеры сослуживцы Николаева по 19-й пехотной дивизии в годы Первой Мировой войны обвиняли его в «шкурном карьеризме» и вспоминали так его командование дивизией: «В царские времена это был самый зверь, беспощадный к солдату, грубый с офицером, подхалим перед начальством. Кто знал Николаева, тот помнит его подлую грубость, низость, жестокость».^[38]

За всё время советской власти никто из историков так и не удосужился написать пространную работу о комбриге РККА А.П. Николаеве. Чаще в печати того времени обращали внимание на его гибель, героизируя его смерть и создавая мифы. Поэтому я позволю себе включить некоторые малоизвестные фрагменты из нашего прошлого исследования о судьбе комбрига Николаева.

Трудно сказать, какими мотивами руководствовался Александр Панфомирович, совершив кульбит — решив добровольно пойти в октябре 1917 года на службу к большевикам. Страх за собственную жизнь или за жизнь своей семьи, нежелание остаться офицером-лишенцем, другие расчеты… При разложении Армии, после пресловутого Приказа №1, случались и вовсе странные метаморфозы. Так, командующий 11-й армией генерал Гутор обшил воротник, обшлага и прорезь на груди своей защитной рубахи широкими красными полосами.^[39]

Я не знаю, о каких «понятных» Николаеву «социалистических идеях» утверждает Шевченко. В первые дни Октябрьского переворота Николаев, сняв с себя генеральские погоны, пошел в завком Петроградского паровозостроительного завода и попросил принять его … рабочим!^[40] Может быть, Николаев рассчитывал, что его поступок сразу же сделает его героем в глазах рабочих и позволит ему занять привилегированное место у большевиков, остро нуждавшихся в военспецах. Явно, что он не собирался всерьез становиться разнорабочим на постройке паровозов. С завода он был направлен в распоряжение районного военного комиссариата.

Советские источники утверждают, что бригада Петроградской дивизии под командованием Николаева «стойко сражалась против белогвардейцев на Нарвском участке, где комбриг Николаев показал себя опытным военным руководителем». Так ли это было на самом деле, сказать трудно: подтверждения подобной оценке службе комбрига пока не обнаружено. Зато не подлежит сомнению, что Николаев вошел в историю Гражданской войны не благодаря своим победам, а факту полного разгрома его бригады под Ямбургом.

Военно-полевой суд, состоявший из офицеров Русской Гвардии, постановил казнить А. П. Николаева через повешение с лишением офицерской чести. Перед казнью над его головой была сломана шашка.^[41]

За годы Советской власти казнь красного командира, благодаря стараниям советских авторов, обросла небылицами. Мы имеем воспоминания двух людей, присутствовавших при казни Николаева 28 мая 1919 года. Очевидица последнего дня А.П. Николаева, ямбургская жительница Антонина Карпова вспоминала: «В конце мая 1919 года, мне тогда было 12 полных лет, белогвардейская банда в лице, как будто бы, коменданта города полковника Бибикова, решили, собрав специально народ: повесить патриота родины генерала Николаева, за то, что он отрекся предать свою Красную гвардию. На Базарной площади, при входе в Тёмный сад, в то время там было старое Пожарное депо^[42], была устроена виселица. На помост входит мужчина, в галифе и защитном френче. Ему было что-то зачтено, хорошо запомнилось в детском уме, что ему предлагали помилование, и обещали славу в белой гвардии, он же, как сейчас вижу его лицо, правая рука держит борт френча, покачал головой. И вот видим: к нему на помост поднимается священник с крестом, но Николаев отказался, покачав головой. Настала жуткая минута, его заставили встать на дно бочки, и кто-то одел ему на шею петлю. Было ещё что-то ему сказано, но он опять отрицательно покачал головой, и вскоре бочку из-под его ног оттолкнули. Лицо его исказилось судорогами, язык высунулся. Детское сердце не выдержало, и я с рёвом побежала домой. От бабушки получила хорошую потасовку за то, что пошла смотреть на такое ужасное зрелище. Помню, что недалеко от меня стояла наша Ямбургская «тетя Даша прачка»: она так заплакала и даже что-то вскрикнула, что ее повели в здание старой почты [в то время тюрьма — С.З.] и дали ей 25 розог. Этот случай очень врезался в память, до самой смерти».^[43]

Свидетельствует Мария Игнатьевна Дроздова: «В 1919 году мне было 10 лет. В день казни Николаева мы играли в зале моего родственника купца Серова, дом которого был расположен на Большой Петроградской улице. И вдруг мы услышали три выстрела. Мы знали, что в этот день должны казнить Николаева. Когда же прибежали на площадь, где было много народа, он уже висел в петле и по бокам еще двое военных. Нам не было страшно. Повесили троих. Позже друг детства Лёва Ключиков в Ленинграде при встрече со мной вспоминал об этом дне. Он говорил, что в день казни Николаева была ясная солнечная погода, и лучи солнца от церкви играли в зеркально начищенных голенищах сапог повешенного в 12 или в 13 часов дня Николаева. Потом, позже, многие говорили, что ему предлагали перейти на сторону белых, но он отказался».^[44]

В последующие годы в публикациях местных газет советские авторы облекли следующим живописным вымыслом историю допросов и сцену казни комбрига: «Три раза генерал Родзянко вызывал к себе Александра Панфомировича. Уговаривал, шантажировал и грозил — все безуспешно: Николаев с гневом отвергал его предложения. По личному распоряжению Юденича ему был вынесен приговор — смерть. 28 мая Николаева привели на Базарную площадь, поставили перед виселицей. На шею накинули петлю. «Опомнись! Раскайся! Помилуем. Снова получишь золотые генеральские погоны, деньги, всё, — взывал к “отступнику” вышедший на балкон для наблюдения за казнью Родзянко. Комбриг с презрением отвернулся».^[45] «Истерзанный побоями и пытками старый седой человек нашел в себе силы и твердым шагом взошел на эшафот. Он оттолкнул руку палача, разорвал на себе ворот и накинул на себя петлю. Последние слова он бросил своим мучителям: «Я теряю чины, ордена, вы отнимаете от меня жизнь, вы отняли все, ноне отнимете веру в грядущее счастье людей». Палач выбил из-под ног приговоренного табурет и привычным приемом душителя повис на ногах повешенного. Из толпы послышались крики. Офицеры бросились на людей и начали полосовать их нагайками».^[46] «Вы преступники, идущие на Русь с самозваными генералами».^[47]

Старожилы рассказывали, что несколько дней труп краскома раскачивался над площадью, а затем его захоронили в братской могиле.

Касаясь темы так называемого «белого террора», некоторые современные авторы, Шевченко в их числе, невольно забывают, что это была ВОЙНА, и судят отвлечённо, через призму современного мирного времени. Гражданской войне, как ни на какой другой, всегда довлеет фактор мести. Важно помнить, что красный фактический террор был развязан коммунистами в 1917 году и узаконен ими осенью 1918 года (после убийства М. Урицкого) с введением института заложников, тогда были расстреляны около 1500 жителей Петрограда.^[48] Эти, как и другие подобные факты, были известны северо-западникам! Не всем, вероятно, известно, что писатель Александр Иванович Куприн был внесен гатчинскими чекистами в числе первых в тайные списки кандидатов в заложники для показательного расстрела!^[49]

Командование СЗА и Северо-Западное правительство никогда юридически не утверждали никакого «белого террора». Со стороны белых случались бесчинства, произвол и личная месть отдельных солдат и командиров.

Производимые же белыми казни по приговорам военно-полевых судов нужно рассматривать не как «белый террор», а как действия власти по восстановлению государственного порядка и наказанию государственных преступников.^[50] Расправы белых носили инцидентный характер, в отличие от Красного институционного террора!^[51] В этом главное и существенное различие. Северо-западники боролись с коммунистической партией, а не с народом (в отличие от красных): беспощадно расстреливали и вешали чекистов, коммунистов, матросов, латышских стрелков за их жестокость по отношению к мирному населению. Но вместе с тем целью их борьбы было восстановление в России порядка, а не уничтожение большевиков вообще.

К примеру, в Ливенской дивизии (дислоцированной в Ямбурге и уезде с июля по 10 октября 1919 года) самочинные расстрелы были запрещены. Все арестованные большевики передавались в военно-полевые суды, составленные из старших офицеров, исключительно по обвинению в определённом преступлении. Только лицо, совершившее преступление, независимо от принадлежности к партии подвергалось уголовному наказанию. При недоказанности преступления суд выносил оправдательный приговор, даже если обвиняемое лицо состояло на службе у большевиков. Благодаря этому многие красноармейцы переходили именно в Ливенскую дивизию и за немногими исключениями оказывались вполне благонадёжными.^[52]

В СССР сочинение исторических книг являлось монополией когорты советских историков, обслуживающих интересы КПСС. Но, тем не менее, даже эта когорта (иногда в 1920-х и с конца 1950-х гг.) блюла определённые правила советской исторической школы. И, пересыпая разным идеологическим хламом вроде цитат того или иного партийного вожака (покрывая изложение материала забубенным флером социалистического реализма), всё же старалась (насколько это позволяла им совесть и предлагаемые обстоятельства) не творить чрезмерную халтуру.

Нужна ли такая печатная летопись Гражданской войны в истории нашего города, решать читателю. Нам же представляется постановка такого вопроса явно риторической, на него мы, надеемся, дали ответ в настоящем отклике.

 

Журнал «Начало» №17, 2008 г.

---

^[1] Глава 7. Гражданская война не обошла и Ямбург. Почему с особой жестокостью здесь расправлялись с людьми. О выпуске белыми фальшивых и новых денег. О знаменитых людях, участвовавших в войне. Библиография. В авт. сб.: Шевченко Александр. Ям–Ямгород–Ямбург–Кингисепп (Историко-краеведческие очерки). СПб., «Химиздат», 2007. С. 145–183.

^[2] Шевченко Александр. Ям–Ямгород–Ямбург–Кингисепп (Историко-краеведческие очерки). Научно-популярное издание. Научный редактор В.И. Ищенко. Редакционная коллегия: А.И. Невский (председатель), А.В. Васильев, Г.В. Сельдяева, П.П. Тимонин, С.М. Юрченко. СПб., «Химиздат», 2007.

^[3] Георг Бениш, Ромен Лайк, Клаус Вигрефе. Казни по заданию Родины // «Профиль», еженедельный журнал. 2008, №11 (567), 24 марта.

^[4] Польский Юрий. На фундаменте шести столетий // «Восточный берег», 2001, №49 (400), 5–11 декабря. С. 9; Белобородов Андрей. Драма Ново-Пятницкого наследия // «Восточный берег», 2002, №1 (404), 30 декабря — 8 января. С. 9; Ромашенкова Татьяна. Могилы Ганнибалов сровняли с землёй // «Смена», 2005, 20 мая, пятница. С. 10; Белобородов А.Н. О конференции «Пушкинские места Ямбургской земли» // Временник Пушкинской комиссии, выпуск 28-й, СПб, «Наука», 2002. С. 327–330. В ограде сельского храма в Ново-Пятницком упокоилось в XIX и начале XX века двадцать (!) родственников А.С. Пушкина. См. список выявленных имен комиссией Института Русской литературы (Пушкинский Дом): Пушкинские места Ямбургской земли, буклет. 2003.

^[5] Шевченко Александр. Указ. соч. С. 4.

^[6] Портрет современника: Александр Иванович Шевченко — гость нашего номера. Беседовали, юн. корр. Агата Карацупа, Юлия Авджян // «Своя компания», газ., 2007, №3 (37), Кингисепп. С. 5.

^[7] Шевченко А. От Петровских времён к нашим // Восточный берег, газ., 1997, 3–9 декабря (Кингисепп).

^[8] Глава 7. Гражданская война не обошла и Ямбург. Почему с особой жестокостью здесь расправлялись с людьми. О выпуске белыми фальшивых и новых денег. О знаменитых людях, участвовавших в войне. Библиография. В авт. сб.: Шевченко Александр. Ям–Ямгород–Ямбург–Кингисепп (Историко-краеведческие очерки). Научно-популярное издание. Научный редактор В.И. Ищенко. СПб, «Химиздат», 2007. С. 182–183.

^[9] Зинин Ю.В. Россия — Революция — Гражданская война в оценках и воспоминаниях современников. Пенза, 1993.

^[10] Аристов Вадим. Когда Кингисепп был Ямбургом // Восточный берег, газ., 1994, №7, 8, 10, 15, 16, 18, 23, 25, 29,30 (Кингисепп).

^[11] Аристов Вадим. Гражданская война на Ямбургском направлении // «Восточный берег», 1994, №37, 24–30 декабря и др.

^[12] Ленинградский партийный архив; Лен. Архив Октябрьской революции и соц. строительства.

^[13] Портрет современника: Александр Иванович Шевченко — гость нашего номера //«Своя компания», 2007, №3 (37). С. 5.

^[14] См. например: Интервенция на Северо-Западе России 1917–1920 гг. Кол. сб. монографий. СПб., «Наука», 1995; Смолин А.В. Белое Движение на Северо-Западе России. СПб., «Дмитрий Буланин», 1999; Рутыч Н.Н. Белый Фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной Армии. М., «Русский Путь», 2002; Белая Борьба на Северо-Западе России [Сборник воспоминаний участников Петроградских Походов]. Комментарии и персоналии проф. С.В. Волкова. М., 2003; Калкин О.А. На мятежных рубежах России. Очерки о псковичах-участниках Белого Движения на Северо-Западе России в 1918–1920 гг. Псков, «Псковское возрождение», 2003; Белое Движение на Северо-Западе России // «Белая Гвардия», исторический альманах, 2003, №7, М., «Посев» и др. Bruggemann Karsten. Vom Ende eines Krieges: Die Typhusepidemie in Narva 1919/20 // Acta et commentationes collegii Narovensis. Narva. I. 2002 (Карстен фон Брюггеманн. Об окончании одной войны. Эпидемия тифа в Нарве 1919–20 гг.); Rosenthal Reigo. Loodearmee. Tallinn «Argo», 2006 (Розенталь Рейго. Северо-Западная Армия. Таллин, «Арго», 2006), etc.

^[15] См. например: Рыбаков М.В. Из истории Гражданской войны на Северо-Западе в 1919 году. М., 1958; Какурин Н.Е. Как сражалась революция. В 2-х томах. М., 1990. Т. 2, 1919–1920; Корнатовский Н.А. Борьба за красный Петроград. М., «Аст», 2004 и др.

^[16] См. например: Гершельман А.С. Полковник. В рядах Добровольческой Северо-Западной Армии. Вооруженная борьба с III-им Интернационалом. 1919 год. Воен. ист. библиотека «Военной Были», 3 (20), I–II. М., 1997–1998; Куприн А.И. Голос оттуда 1919–1934. М., «Согласие», 1999; Родзянко А.П. Воспоминания о Северо-Западной Армии. М., «Икар», 2000; Памятка Ливенца [Юбилейное издание чинов 5-й «Ливенской» дивизии СЗА 1919–1929 гг.]. Рига, «Саламандра», 1929: Переиздание в сб. Белая Борьба на Северо-Западе России [Воспоминания участников Петроградских Походов]. Комментарии и персоналии профессора С.В. Волкова. М., 2003; Пилкин В.К. Адмирал. В Белой Борьбе на Северо-Западе. Дневник 1918–1920. М., «Русский Путь», 2005; Реден [Вреден] Николай. Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина 1914–1919. М., «Центрполиграф», 2006 и др.

^[17] Ленин. ПСС. Т. 39. С. 348.

^[18] Цветков В.Ж. Исторические портреты. Николай Николаевич Юденич // «Вопросы истории», 2002, №9. С. 53.

^[19] Ленинский сборник, XXXIV. С. 233; Также: Ленин. Военная переписка. (1917–1920). М., 1956. С. 216–217. Но здесь слова про «буржуев» пропущены через многоточие.

^[20] Шевченко А. Указ. соч. С. 166.

^[21] Здесь и далее автор отклика использует извлечения из следующей колл. работы: Опыт мартиролога чинов Талабского полка. Составители С.Г. Зирин, О.А. Калкин (+19.02.2007), Ю.П. Мальцев. Калкинские международные научно-исторические чтения, Псков 6–7 июля 2007 г. Кол. сборник статей и материалов. Составитель Н.А. Горбачев. В печати.

^[22] Кузьмин-Караваев Д.Д.] Октябрьское наступление на Петроград и причины неудачи похода. Записки белого офицера. Гельсингфорс, Акц. Общ. Эвлунд и Петтерссон, 1920. С. 11; Родзянко А.П. Воспоминания о Северо-Западной Армии. Берлин, Май 1920, издано 1921. С. 94: Переиздание в РФ: М., «Икар», 2000.

^[23] РГВА. Ф. 40298. Оп.1. Д.67. Списки чинов Северо-Западной Армии.

^[24] Шевченко А. Указ. соч. С. 180.

^[25] Мирный договор, 2 февраля 1920 года, Юрьев. Переиздание: Таллин, «Валгус», 1989. В распоряжении автора отклика бумажная копия настоящего договора без указания нумерации страниц брошюры.

^[26] Шевченко А. Указ. соч. С. 180.

^[27] Смолин А.В. Указ. соч. С. 398.

^[28] Мальцев Ю.П. Братские военные захоронения Северо-Западной Армии на территории современной Эстонии // Труды Русского исследовательского центра в Эстонии (РИЦЭ). Выпуск 1-й. Составитель проф. В.А. Бойков. Таллин, «Ингри», 2001. С. 123–136; Мальцев Ю.П. Военные кладбища Северо-Западной Армии на территории современной Эстонии // Труды РИЦЭ. Выпуск 2-й. Составитель проф. В.А. Бойков. Таллин, «Ингри», 2003. С. 155–174; Мальцев Ю.П. Братские могилы и братские кладбища воинов Северо-Западной Армии на территории Эстонской республики. Иллюстрированное описание. ООПРКЭ, Таллин, 2003; Он же: Некрополь Северо-западников на территории современной Эстонии. Братские захоронения воинов армии, медицинского персонала и русских беженцев // «Михайлов День 1-й: Журнал Исторической России» (редактор С.Г. Зирин). Ямбург, 2005. С. 60–80; Абисогомян Р.А. К вопросу о братских могилах и кладбищах Северо-Западной Армии на территории Эстонии // «Михайлов День 1-й». С. 81-92.

^[29] Зирин С.Г. Списки жертв Нарвской катастрофы 1919–1920 гг. В кол. сб.: Белое Дело в Гражданской войне в России 1917–1922 гг. Материалы научной конференции. М., «Посев», 2005. С. 293—308; Он же: Крестный Марш: поиск и восстановление захоронений воинов Северо-Западной Армии. В кол. сб.: Белое Движение на Северо-Западе и судьбы его участников. Материалы Второй международной научно-исторической конференции. Составители О.А. Калкин, Н.А. Горбачев. Псков, 2005. С. 198–250.

^[30] Зирин С.Г. Объединения и судьбы северо-западников на чужбине. В кол. сб.: Белое Движение на Северо-Западе и судьбы его участников. Материалы [Первой] международной научно-исторической конференции во Пскове. Составитель О.А. Калкин. Псков, 2004. С. 109–130.

^[31] Шевченко А. Указ. соч. С. 177.

^[32] Цит. по: Ливен А.П. Свтл. Князь. Основание отряда. В кол сб.: Памятка Ливенца, Рига, «Саламандра», 1929. С. 13–14.

^[33] История Ливенцев подробно описана в следующих изданиях: [Ливен А.П., свтл. кн.]. Из секретного доклада. — Архив Русской Революции. Составитель и редактор Г.В. Гессен. Т. 2, Берлин, 1921. Репринт: М., «Терра» — «Политиздат», 1991. С. 143—169; Памятка Ливенца [Юбилейное издание чинов 5-й «Ливенской» дивизии СЗА 1919–1929 гг.] Рига, «Саламандра», 1929: Переиздание в сб. Белая Борьба на Северо-Западе России [Воспоминания участников Петроградских Походов]. Комментарии и персоналии профессора С.В. Волкова. М., «Центрполиграф», 2003.

^[34] Зирин Сергей. Ямбургский антигерой// «Посев», М., 2005, №1. С. 45–46.

^[35] Шевченко А. Указ. соч. С. 171.

^[36] Там же.

^[37] Семёнов М., подполковник. А.П. Николаев // «Военно-исторический журнал», 1962, №2. С. 37—38.

^[38] Туркул А.В. Дроздовцы в огне. М., «Терра», 1996. С. 176–177.

^[39] Епанчин Н.А. Генерал от инфантерии. На службе трех Императоров. М., издание журнала «Наше Наследие» — «Полиграфресурсы», 1996. С. 475.

^[40] Советские архивы, т. 2. М., 1969. С. 103.

^[41] Элементы шашки экспонировались в советское время в Центральном музее Вооружённых Сил в Москве.

^[42] Тёмный сад — городской парк Ямбурга, совр. название Летний сад. Был заложен, как Полковой сад военнослужащими Кексгольмского гренадерского Франца Иосифа I пехотного полка (дислокация в Ямбурге 1832–1862). Пожарное депо с каланчёй не сохранились. Справка директора Кингисеппского краеведческого музея Н.А. Суриковой.

^[43] Карпова Антонина. Рукописные воспоминания о казни комбрига А.П. Николаева, 1950-е гг. — Фонды Кингисеппского музея.

^[44] Видео-интервью А.Н. Белобородова с М.И. Дроздовой, 15 марта 2002. — Личная видеотека А.Н. Белобородова.

^[45] Григорьев С. Комбриг Николаев // «За коммунизм», газета, 1966, 5 марта (Кингисепп).

^[46] Скородников Михаил. Генерал от народа.

^[47] Какурин Н.Е. Указ. соч. Т. 2. С. 82.

^[48] Профессор А.В. Смолин сообщает, что в дни Красного террора в сентябре–ноябре 1918 года в Петрограде было расстреляно около 1500 человек. Цит. по: Смолин А. В. Комментарии к воспоминаниям: Князев Г.А. Из записной книжки русского интеллигента за время войны и революции 1914–1922 гг. Подготовка текста и комментарии А.В. Смолина // «Русское прошлое», историко-документальный альманах, 1993, №4. С. 147.

^[49] Куприн А.И. Купол Святого Исаакия Далматского. В кол. сб.: Литература Русского Зарубежья. Антология в шести томах. Т. 2,1926–1930. М., «Книга», 1991. С. 28.

^[50] Цветков В.Ж. Эволюция репрессивного законодательства белых правительств // Вопросы истории, 2007, №4. С. 16–26.

^[51] Фельштинский Ю.Г., Чернявский Г.И. Предисловие к сб.: Красный террор в годы Гражданской войны. Под редакцией докторов исторических наук Ю.Г. Фельштинского и Г.И. Чернявского. М., «Терра–Книжныйклуб», 2004. С. 17.

^[52] Цит. по: Ливен А.П. Свтл. Князь. Основание отряда. В кол сб.: Памятка Ливенца. Рига, «Саламандра», 1929. С. 15.