Покаяние в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»

Статья посвящена рассмотрению понятия «покаяние» на материале художественной литературы. В частности, автор обращается к образам Лизы Калитиной из романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо» и Сони Мармеладовой из романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского. Проговариваются существенные различия понятий «покаяние», «раскаяние» и  «искупление». Делается вывод о возможности покаяния через любовь человека к человеку, несущей на себе отсвет божественной любви.

Ключевые слова: покаяние, искупление, раскаяние, любовь.

Репин И.Е. «Монахиня». 1887 год. Холст, масло, 55.5×87.3 см. Национальный музей «Киевская картинная галерея» (Киев).

В русском языке слова «раскаяние» и «покаяние» созвучны и в обиходе часто взаимозаменяемы. Между тем, раскаяние – первый этап на пути к покаянию. Не будем отрицать, что нерелигиозный человек тоже может раскаиваться, тогда как покаяние – реальность исключительно христианская.

Раскаяние – сожаление о содеянном, признание своей слабости. Оно совершается наедине с собой, по линии «человек-человек». Раскаяние сопряжено с муками совести, и градации глубины его могут быть различны.

Не всякое раскаяние ведет к покаянию. Покаяние – это обращенность к Богу, путь изживания своей греховности, путь от себя прежнего к себе новому, пребывающему в Боге. Митрополит Антоний Сурожский говорил: «В чем заключается покаяние? Человек, который отвернулся от Бога или жил собой, вдруг или постепенно понимает, что его жизнь не может быть полной в том виде, в каком он ее переживает. Покаяние заключается в том, чтобы обернуться лицом к Богу» [1].

Пример раскаяния без покаяния дан нам в Евангелии в лице Иуды, которого пронизывает осознание: «согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27,4). Раскаяние у Иуды сопряжено с отчаянием, оно есть неприятие себя. Но, поскольку путь к Богу невозможен, то для него остается только один выход – пойти и удавиться (Мф. 27,5). Пётр же, отрекшись от Христа, растерян, заливается слезами, но именно через обращенность к Богу выходит к покаянию и впоследствии становится первым из апостолов.

Ещё одним примером может стать раскаяние Клавдия, короля датского, в трагедии «Гамлет». Это раскаяние как глубокое сожаление о содеянном: «Удушлив смрад злодейства моего. На мне печать древнейшего проклятья: Убийство брата. Жаждою горю, Всем сердцем рвусь, но не могу молиться» [2, с. 94]. Раскаяние Клавдия не перерастает в покаяние, ибо не может он отказаться от того, чего добился, убив брата, отца Гамлета, – от короны, от королевы, от власти: «Как мне быть? Покаяться? Раскаянье всесильно. Но что, когда и каяться нельзя! Мучение!» [2, с. 95]. Король делает попытку молиться, но молитва остается лишь словами без участия его души. На протяжении всей трагедии мы наблюдаем, как Клавдий всё сильнее вязнет в грехах. Отчаянию противостоит надежда на искупление. Его человек принимает из рук Бога как результат покаяния.

Репин И.Е. Портрет писателя И.С. Тургенева. 1874. Холст, масло, 116.5×89 см. Государственная Третьяковская галерея (Москва).

Таким образом, покаяние – реальность церковная, оно же есть таинство. Однако и в секулярной культуре, в частности, в русской классической литературе, так или иначе звучит тема искупления и покаяния, примером чему становится творчество Ивана Сергеевича Тургенева. Причастность его христианству неоспорима, однако он не был религиозен, как, скажем, Достоевский. Одно из свидетельств тому – роман «Дворянское гнездо».

Главная героиня романа Лиза Калитина в финале уходит в монастырь, как может показаться неискушенному читателю, по причине разочарованности в любви к Лаврецкому. Но так ли это? Вглядимся внимательнее в образ Лизы.

На страницах романа впервые она появляется в сценах с Паншиным, они в четыре руки играют кантату, написанную учителем музыки Леммом. Однако Тургенев не спешит рассказать читателю о своей героине, создать её образ. До некоторых пор она остается трудно уловимой, хотя мы и замечаем, что повествование будет центрироваться ею. Лиза и неудачника Лемма «расшевелила», и Паншина увлекает, и тётушка Марфа Тимофеевна души в ней не чает. О Лизе мы узнаем сначала от второстепенных героев романа, затем от Лаврецкого. Тургенев как бы дает читателю возможность взглянуть на Лизу глазами разных героев. И только после объяснения с Лаврецким образ Лизы дополняется авторской характеристикой, историей воспитания Лизы, в котором важную роль сыграла няня Агафья. Заканчивая характеристику Лизы, Тургенев укрепляет читателя в том, что ему уже довелось узнать о ней на предшествующих страницах романа: «Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем добрым и кротким, она любила всех и никого в особенности; она любила одного Бога восторженно, робко, нежно» [3, с. 113].

Таким образом, с одной стороны подчеркивается скромность, смиренность, доброе сердце Лизы, а с другой – остается ощущение некой блеклости образа, всё в ней тихо, ровно, без отчетливо выступающих черт. Здесь и начинается противоречие в созданном Тургеневым образе.

Лиза отправляется в монастырь, чтобы искупить грехи своего отца, поскольку знает, что имение нажито неправедно, хочет отмолить и свои грехи, и чужие. То, как она объясняет свой уход Марфе Тимофеевне, не оставляет сомнений в том, что Лиза всё продумала, пришла к тому, что это её путь, и причина здесь не только в невозможности быть с Лаврецким: «Счастье ко мне не шло; даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня всё щемило. …чувствую я, что мне не житье здесь; я уже со всем простилась, всему в доме поклонилась в последний раз; отзывает меня что-то; тошно мне, хочется мне запереться навек» [3, с. 152].

Лизой движет два чувства: уход от мира, в котором «тошно», и желание искупить грехи. Лиза берет на себя и грехи отца, и грехи Лаврецкого, который не может простить жену, и не готов к встрече с Богом. Поскольку Лиза подлинно любит Лаврецкого, их любовь состоялась, но не довершена, она хочет искупить его грехи и, отчасти, через Лаврецкого, грехи его жены Варвары Павловны. Здесь впору задаться вопросами: даст ли жертвенный поступок Лизы Варваре Павловне надежду на спасение и насколько возможно искупление грехов другого человека без его участия?

Варвара Павловна Лаврецкая настолько погружена в свой грех, настолько оторвана от Бога, что даже не задумывается о том, что есть какая-то иная жизнь, кроме удовольствий и распутства. Вины своей она не ощущает, менять образ жизни не собирается. Глумится над Лаврецким за его спиной, от него ей нужны только средства к существованию, заполучив которые, она снова уезжает в Париж.

Христос умер, искупив грехи человеческие и дав нам возможность спасения. Но спасение – личный акт воссоединения человека с Богом, акт свободного выбора, который никто другой без его участия совершить не может. Если человек не осознает свой грех или осознает, но не может покаяться, то единственное, чем другой может помочь, – молиться за него, чтобы он сам сделал свой выбор и покаялся.

Лиза Калитина. Художник Д.Б. Боровский. Рисунок к роману «Дворянское гнездо» И.С. Турненева.

По силам ли Лизе браться за Варвару Павловну, для которой не существует ни Бога, ни другого человека? Другой для неё – лишь инструмент для извлечения из жизни удовольствий. А Лизе бы со своими грехами разобраться, грехами Лаврецкого и любовью к нему.

У Пушкина образ Татьяны Лариной в некотором роде схож с образом Лизы. Татьяна «дика, печальна, молчалива» [4, с. 300]. Однако «Татьяны милой и бледный цвет и вид унылый» первой части романа [4, с. 327] во второй его части перерождается во «всё тихо, просто было в ней» [4, с. 404]. Но несмотря на всю её простоту и безыскусность, взоры всех гостей обращены в её сторону. Татьяна владеет собой, при встрече с Онегиным «у ней и бровь не шевельнулась» [4, с. 405]. Но мы знаем, что в финале романа состоится ещё одна их встреча, которая всё прояснит и навсегда расставит по своим местам. Их любовь состоится, несмотря на неизбежное расставание. Образ Татьяны цельный, законченный, состоявшийся.

Тургеневым Лиза тоже представлена в недосягаемой высоте и чистоте, глубина и красота её образа сравнима с образом Татьяны Лариной (их ставит в один ряд в своей Пушкинской речи Ф.М. Достоевский). Но довершить этот образ что-то Тургеневу не позволяет. Когда Лиза произносит слово «отмолить», то в  нём же читается и «искупить», т.е. она проникнута покаянным чувством, но что делать с  ним – толком не знает; она произносит слово «запереться» – единственным выходом видится ей уход в монастырь, хотя покаяние возможно не только в монастыре.

В финале романа Тургенев демонстрирует нам встречу Лизы и Лаврецкого, но каков же облик Лизы: «…Она прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо-смиренной походкой монахини – и не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только ещё ниже наклонила она свое исхудалое лицо – и пальцы сжатых рук, перевитые четками, ещё крепче прижались друг к другу» [3, с. 160]. Ресницы дрогнули – значит, заметила, значит, что-то почувствовала; «наклонила лицо» – вероятно, Тургенев пытается указать на то, что непозволительно монахине взглянуть на мужчину, которого она любит? А любит ли, продолжает любить? Хочется верить, что да, но Тургенев не дает нам ответа, а разводит руками: «Что подумали, что почувствовали оба? Кто узнает? Кто скажет?» [3, с. 160].

Недоговоренность в образе Лизы возникает, по-видимому, ввиду недостаточности христианского опыта автора. Тургенев, следуя своему дару, схватывает в Лизе смиренность, тихость, невозможность жить в этом мире, указывает на то, что уход в  монастырь – не вынужденная мера, а её, Лизы, особый путь, но далее он останавливается. В сцене встречи с Лаврецким не чувствуется, что её коснулась благодать, что любовь её к Лаврецкому – свет, а  не страдание. Лиза не смогла в этом эпизоде укрепить Лаврецкого в его пути, на который сама же когда-то ему указала. Лаврецкому же, как более слабому, это необходимо. Облик Лизы-монахини, подлинной Христовой невесты, помог бы ему прийти к Богу. Хоть и произошел в его жизни перелом, «без которого нельзя остаться порядочным человеком до конца» [3], но в эпилоге Лаврецкий показан как отживший старик (это в сорок три года!), который никому не мешает, но и не нужен никому, которому остается только тихо уйти, в пределе – в мир иной.

Лиза и Лаврецкий у пруда. Иллюстрация к роману И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». Художник К.И. Рудаков.

Похоже, что Лиза действительно «заперлась», совершила некое насилие над собой. Вопрос «сохранила ли она в своей душе любовь к Лаврецкому?» остается без ответа. Не решен и вопрос о том, что приобрела Лиза взамен, отрекшись от земного мира? Её монашество видится унылым, тяжелым и аскетически напряженным, большего же Тургенев добавить не может.

Неожиданным может показаться сопоставление образов Лизы Калитиной и Сони Мармеладовой, монахини и блудницы. Начнем с внешнего сходства. Достоевский, как и Тургенев о Лизе, говорит о бледности «личика» Сони, её худости и тонкости, но тут же выделяет «замечательные голубые глаза» [5].  Впервые читатель встречается с Соней у постели умирающего Мармеладова, т.е. в пограничной ситуации, и смотрит на неё глазами несчастного: «Вдруг он узнал её, приниженную, убитую, расфранченную и стыдящуюся, смиренно ожидающую своей очереди проститься с умирающим отцом…» [5, с. 162]. Умирает Мармеладов у неё на руках, что указывает на особую роль Сони в семье Мармеладовых. Это роль жертвы, навсегда закрепившаяся за Соней, которая иногда и сама сомневается в необходимости этой жертвы, но веруя, находит силы нести эту жертву.

Они сближаются с Раскольниковым – два грешника, два страдальца. После признания Раскольникова в убийстве Соня, ощущая его мучения как свои собственные, говорит: «Страдание принять и искупить себя им, вот что надо» [5, с. 367]. Она предлагает ему встать на путь покаяния, т.е. повернуться к Богу. Раскольников же к этому не готов. Убив старушонку, он убил часть себя, и на момент разговора с Соней он зависает между отчаянием и мукой (путь Иуды и Клавдия) и покаянием. Что же может повернуть его на путь покаяния? Только любовь. Соня сопровождает Родиона на каторгу, поселяется неподалеку, принося очередную жертву. Но именно эта жертва обернется искуплением и для неё, и для него.

Поначалу Раскольников «не раскаивался в своем преступлении» и даже заболел в остроге «от уязвленной гордости». Он клянет себя за слабость и ставит себе в вину только то, что принес явку с повинной. С Соней держится отстраненно. Она же регулярно навещает его. Ещё в Петербурге она оставила свое ремесло и здесь занимается шитьем. Раскольников замечает, что все её очень полюбили. Для него самого перелом произошел во время болезни, когда после сна о моровой язве, которая поглотила всех и остались жить только избранные, он проснулся и, среди ночи подойдя к окну, увидел вдали у ворот Соню.  Что-то сдвигается в его душе, и, когда после болезни они встречаются, он ощущает бесконечную любовь к ней. Впереди ещё семь лет каторги, страдания и нелёгкий путь покаяния, но поворот уже произошел.

Раскольников думает, держа в руках Евангелие, которое принесла ему Соня: «Разве могут её убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Её чувства, её стремления по крайней мере…» [5, с. 486]. Он опасался, что она «замучит его религией» [5, с. 486], но она не разговаривает об этом, не давит, не терзает его. Самое важное, что она делает, – любит его и всей душой разделяет его страдания. Лиза Калитина тоже любит и хочет отмолить грехи Лаврецкого, но, удаляясь в монастырь, она перекрывает возможность Лаврецкому выйти на путь покаяния и встречи с Богом.

Лиза Калитина. Художник П.М. Боклевский. 1880 год.

С возвращением Варвары Павловны создается неразрешимая ситуация. Возможности быть вместе у Лаврецкого и  Лизы нет. Развод Варвара Павловна никогда не даст, да и Лиза не примет этого развода. Тургенев видит выход в пострижении Лизы, но это видимое разрешение обернулось лишь подтверждением неразрешимости. Причина – не только во внешних обстоятельствах, а прежде всего во внутренней неготовности самих героев к преодолению этих обстоятельств и  преображению души. В романе «Дворянское гнездо» Тургенев живописует любовь-встречу его с ней и точно так же недосягаемость заявленной высоты любви, делает заявку на реальность покаяния, но демонстрирует покаяние со срывами, что в целом органично выражает интуиции секулярного человека.

У Достоевского образ Сони, так же, как и образ Лизы, созданный Тургеневым, не является цельным и законченным. Слишком многое в ней искорежено, слишком много изломов и углов в её душе, но ей удается через любовь повернуть Раскольникова к Богу. Финал романа обещает нам путь преображения Родиона Романовича.

Ещё раз сошлюсь на владыку Антония Сурожского: «Мы должны жить так, что, если все Евангелия будут утеряны, люди могли бы их прочесть по нашим лицам» [1]. Прежде всего потому, что в любви человека к человеку присутствует отсвет божественной любви. Эту любовь удалось пронести Татьяне и Соне и, по-видимому, не удалось Лизе.

Журнал «Начало» №36, 2019 г.

Литература:

1. Митрополит Сурожский Антоний. Быть христианином / Сост. Е.Л. Майданович Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», 2012. 112 с.
2. Шекспир У. «Гамлет» в русских переводах XIX-XX вв. / Сост. И.О. Шайтанов М.: ИНТЕРБУК, 1994. 670 с.
3. Тургенев И.С. Дворянское гнездо / Тургенев И.С. Собрание сочинений в 6 т. М.: Правда, 1968. Т.2.
4. Пушкин А.С. Евгений Онегин / Пушкин А.С. Избранное: в 2 т. М.: ТЕРРА, 1996. Т.1.
5. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание / Достоевский Ф.М. Харьков: Вища школа. Изд-во при Харьк. ун-те, 1983. 480 с.

УДК 821.161.1

A.S. Shashkina

Repentance in the novel of J.S. Turgenev’s «Home of the Gentry»

The article is devoted to the consideration of the concept of «repentance» on the material of literature. In particular, the author refers to the images of Liza Kalitina from the novel of I.S. Turgenev’s «Home of the Gentry» and Sonya Marmeladova from the novel «Crime and Punishment» by F.M. Dostoevsky. It is a question of significant differences between the concepts of “repentance”, “regnet” and “redemption”. It is concluded that repentance is possible through the love of a person for a person who bears the reflection of divine love.

Keywords: repentance, redemption, regnet, love.