Песни о свободе Юрия Шевчука или отзыв о новом альбоме ДДТ «Галя ходи»

19.07.2018 Антонина Шашкина |

Событие состоялось 9 июня 2018 г.

Обложка альбома «Галя ходи»

В июне сего года группа «ДДТ» выпустила свой новый альбом, названный по старой песне «Галя ходи» начала 80-х годов. Получилась этакая ниточка из советской эпохи «земляничных полян» во время нынешнее. А с другой стороны, новая «Галя ходи» – письмо в прошлое, в 1981 год.

Альбом «Галя ходи» очень современный. Про него нельзя сказать, что он выдержан в одном стиле. Каждый трек не похож на другие. Здесь будет на чем отвести душу и любителям рок-н-ролла, и блюза, и электронной музыки, и панку, и даже рэперу. При этом во многих песнях прослеживается мысль, что всё эти жанры родом из рок-н-ролла («Гали ходи», «Чай», «Белый дым»).

Юрий Юлианович Шевчук – один из самых талантливых поэтов русского рока. Его поэзия очень разная, она может быть и социальной, и глубоко интимной. Из его песен становится очевидным, что первое без второго не существует (и наоборот), и все внешние проблемы являются следствием проблем внутренних. Простая мысль: страна, государство состоит из множества людей. И каждый из этого множества уникален, имеет свои проблемы, свои вопросы, цели, свои «болевые точки». Но, несмотря на эту уникальность, то, что волнует людей, их проблемы являются общими, вопросы о смысле бытия не теряют своей актуальности.

…настоящее – это рана, которая не может и не должна зарубцеваться, если мы хотим сохранить в себе человеческое…

Согласно тезису выше, гражданская свобода не может не являться следствием внутренней свободы человека. У Шевчука немало текстов о свободе, о разных её проявлениях. И в новом альбоме почти что каждый трек является песней «о свободе». В песне «Галя ходи» — о ностальгической свободе в рок-н-ролле, о новом поколении, которое нашло в себе смелость взглянуть на жизнь без условностей, которое расшатывало советский строй:

Мне с детства твердили: «Свобода выросла из закона»

Я считаю наоборот: наш рок-н-ролл вылетел из свободы.

И нам ломали пальцы в «ментах»,

Гнали в шею из будущего и комсомола,

Жгли волосы, а мы теряли страх.

Эти строки повествуют о прошлом, которое Юрий Юлианович несколько идеализирует. Свободный дух рок-н-ролла – всего лишь альтернатива советскому строю эпохи застоя. Ведь жажда свободы у молодых людей 70-80-х годов была, но опыта свободы они не знали, поэтому жажда вылилась в бунт. Если бы все действительно «теряли страх», то выросло бы целое поколение людей – ровесников Шевчука — со стойким ощущением внутренней свободы. Людей, которые смогли бы выставить упор. В этом случае мы жили бы в иной стране. И не пришлось бы Шевчуку смотреть на настоящее с такими грустью и сожалением, какие присутствует в большинстве его песен. Надежда на будущее тоже слабая:

И надеюсь, что идущие за нами тоже знают,

Что если нас окружает унылая логика и расчет снаружи,

То рок-н-ролл — это всегда дважды два три.

Дважды два три – это снова бунт, снова выход за пределы свободы. Чувствуется, что Юрию Юлиановичу очень хочется реабилитировать русский рок, но сделать это трудно.

Я ценю твое мужество заваривать чай

Настоящее, которое болит, жжёт у Шевчука, да и у любого, имеющего глаза и уши, сохранившего свою незашоренность, сосуществует в текстах альбома наравне с вечными истинами. Не нужно разделять одно и другое. Вечные истины дают шанс выжить, а настоящее – это рана, которая не может и не должна зарубцеваться, если мы хотим сохранить в себе человеческое.

Остановимся чуть подробнее на песне «Мёртвый человек», которая требует при прослушивании некоторого мужества смотреть правде в глаза. Правда эта страшная, при этом Шевчук ничего не нагнетает.

Снова за окном инфернальный век,

Бродит по земле мертвый человек.

Машет кистенем — кто еще живой?

На парадах «грузом 200» — цинковым гробом

Бродит по стране мертвый адский треш.

Калаш да корона,

Духовные склепы.

Псарня у трона

На кладбище света

Кадр из клипа «Любовь не пропала»

Эти строки про простого человека, про каждого из нас, про ту мертвечину, которой мы даем войти в нас. «Кладбище света» — место, где мы похоронили всё лучшее в себе: способность любить, сострадать, созидать добро. Способности чувствовать боль мы предпочли удобное равнодушие. Дальше – больше, от человека мы переходим к системе:

Из черных «мерседесов» пялится ГУЛАГ —

Где его враги, за каким углом?

Не ходите дети по TV гулять —

Может пропаганда всех перестрелять.

Выпей димедрол, лишнее отрежь —

Чинит на районе мертвый адский треш

Можно сколько угодно ругать власть предержащих, но при этом нельзя не видеть, что в некоем роде эти люди отражают состояние общества, и, значит, состояние человека. Иными словами, если сам ты мёртв душой, то чего же ты хочешь от других? Вспоминается цитата из «Зоны» Довлатова: «Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И всё же я хочу спросить – кто написал четыре миллиона доносов? … Их написали простые советские люди. Означает ли это, что русские – нация доносчиков и стукачей? Ни в коем случае. Просто сказались тенденции исторического момента»[1]. На мой взгляд, об этом и песня.

Мир вне закона

неблагонадежный

Не жалей патронов –

Убей все, что сложно!

Мир движется к упрощению, преобладает массовое сознание. Если ты умен, добр, если душа твоя жива, то будь готов к тому, что придется ежечасно бороться за право быть, сохранить себя.

О заживо мёртвых людей повествует и песня «Чай». Чай для русского человека значит не меньше, чем для китайца. Чаепитие – обязательный ритуал, являющийся символом некой умиротворенности, сосредоточенности. За чаем обсуждаются мировые проблемы и частности, за чаем заключаются сделки. И, безусловно, за чаем ведутся самые душевные разговоры. Почему-то не за кофе, а именно за чаем. У Бориса Гребенщикова тоже есть старенькая песенка «Чай», в которой передаются эти ощущения:

Гармония мира не знает границ –

Сейчас мы будем пить чай.

В некотором роде «Чай» БГ и Шевчука сходны и музыкально – преобладает прозрачный гитарный ритм, такой незатейливый, но обаятельный в своей простоте. Но по содержанию Юрий Юлианович идет дальше:

Я ценю твое мужество заваривать чай,

Когда всё здесь горит и кричит: «Дорогая, прощай!»

Где на сто мертвецов — один дышит живой

И нашу правду видим мы в петле веревки бельевой.

Я ценю твое мужество заваривать чай, дорогая.

От сосредоточенности и умиротворенности, обретаемой за чаем, так легко перейти к равнодушию. «Вокруг гниёт мир, человек вырождается, а ты при этом спокойно попиваешь чаёк?!» — будто восклицает Шевчук. Но в этой же песне дан и другой взгляд:

Твой чай пили СашБаш, Майк Науменко, Цой

Теперь пришло наше время гасить отстой.

Я ценю твое мужество заваривать чай.

Быть может, именно в тот момент, когда рушится мир, стоит притормозить, попить чаю, осмотреться и попробовать удержаться хоть чем-то? Такой разный чай мы пьем и сблизиться можем лишь за самим ритуалом.

Квинтэссенцией альбома, на мой взгляд, стала песня «С глазами Блока». Вначале опять-таки – о дне сегодняшнем:

Многие друзья, тех, кого любил, в чем-то растворились,

Кто-то съел Майдан, кто-то выпил Крым – все определились.

Ушедшие на Запад, залегшие на дно, сгоревшие в мангалах.

Один ругает власть, другой танцует всласть на телеканалах.

Ни один, ни другой не видят подлинной жизни. Люди втягиваются в водоворот суеты, денег, покупок и успеха — материального мира, принимают навязываемую им модель существования. Принимают и даже пропагандируют. У кого-то застыл оптимизм на губах, а кто-то видит цель в борьбе и считает, что борется за свободу.

А свобода – вот она, в ощущении живой жизни, способности видеть эту жизнь, в способности видеть глаза и лица других людей и делать так, чтобы эти лица оживали. За окном резвятся дети, за окном природа и многовековая культура:

А за стеной плодится жизнь в объемах вздоха,

Здесь Пастернак и Мандельштам, здесь звёзды рока,

А я плыву в тени гардин, что облаками

Творят инаковость своими плавниками.

И мир не кажется чужим, он свеж и полон,

Танцует радуга вдали за частоколом

Дождя от неба до земли, рейв водостока,

А на углу стоит таджик с глазами Блока.

Этим мы ещё можем держаться, главное – проснуться, открыть глаза и увидеть то, что за окном.

Кадр из клипа «Любовь не пропала»

Способность не принуждать ни к чему других и самому делать выбор не по принуждению – это и есть свобода. Способность видеть кого-то, помимо себя и своей семьи, — тоже свобода. Возможность свободно выбирать, чему посвятить свою жизнь, во что верить, кого любить – это самое дорогое, что дано человеку. Но у свободы есть и рамки. Рамки смысла.

Кадр из клипа «Когда ты была здесь»

В контексте темы свободы уместно будет вспомнить и альбом «Иначе», вышедший в 2011 году, который сам Шевчук назвал альбомом «о свободе во всех её пониманиях». Оговоримся, что речь идет о понимании Шевчука. Мгновенно стала популярной и «Песня о свободе»:

Тошно душе среди равнодушных стен,

Холод клише, сумерки перемен,

Они за столом поют что-то про свой уют,

Сытую ночь к черному дню…

Серая ночь, в окнах дымит рассвет.

Солнце взойдет, а, может быть, больше нет,

Ночь без любви, пусты между людьми мосты,

Нет ничего, есть только ты.

Здесь нет политики. Здесь есть неотпускающее ощущение безжизненности вокруг. Есть пошлость, сытость, самодовольство, безразличие, формальное отношение ко всему. Любви нет, света нет (неизвестно, взойдет ли солнце), «нет ничего». «Есть только ты» — говорит Шевчук и вроде бы он говорит о свободе:

Свобода, свобода, так много, так мало,

Ты нам рассказала, какого мы рода.

Ни жизни, ни смерти, ни лжи не сдаешься.

Как небо под сердцем в тоске моей бьешься…

Но оказывается, что свободы глубокой и сильной нет, есть какие-то крупицы её, которые иссякают, но совсем пока не исчезли. Крупицы внутренней свободы, которую необходимо взращивать, необходимо постоянно тормошить, на которую всё-таки нужно опираться, чтобы оставаться человеком.

Серая речь в тёмном больном окне,

Сдаться и лечь, в серую ночь во мне?

Нет, не могу, прости, в мертвую жизнь врасти,

Нет, не она в этой горсти…

Напирает сытое, серое и безжизненное. Оно вроде бы и обаятельное, и удобное, манящее. И так трудно каждый раз собирать остатки того живого, что Шевчук назвал свободой, и стряхивать, отодвигать от себя удобный, но мёртвый мир.

Можно называть это живостью души, эмпатией, человеческим достоинством, духовностью. Шевчук называет внутренней свободой. Что ж, не будем сужать до ярлыков в ущерб пониманию.

Способность не принуждать ни к чему других и самому делать выбор не по принуждению – это и есть свобода. Способность видеть кого-то, помимо себя и своей семьи, — тоже свобода. Возможность свободно выбирать, чему посвятить свою жизнь, во что верить, кого любить – это самое дорогое, что дано человеку. Но у свободы есть и рамки. Рамки смысла. Свобода должна сопрягаться с перманентными ответами на вопрос «зачем?»: зачем я это делаю, зачем мне нужно именно это, кому от этого станет лучше? Вспомним известное: без ответственности нет свободы.

Альбом «Галя ходи» во многом повторяет темы, которые поднимал Шевчук в предыдущих своих работах, однако рассчитан на более широкую аудиторию, чем, например, «Иначе» или «Прозрачный». Надеемся, что это будет способствовать пробуждению ото сна большего количества людей.

В качестве заключения скажем, что все СМИ сошлись на том, что песня «Русская весна» посвящена весне 2014 года. Так это или нет, мы позволим судить нашим читателям. Рекомендуем альбом к прослушиванию!