Творение: старое «в Адаме» и новое «во Христе». Некоторые замечания к антропологии св. апостола Павла
Понятие о творении неотделимо от основ христианского учения. «Верую во Единого Бога, Всемогущего Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого» — говорится в Никео-царьградском Символе веры. Истина о сотворении мира вошла в определение Никейского Собора, получившего статус Первого Вселенского. О сотворении мы читаем уже на первой странице Писания, в первом его стихе, в книге «Бытие»: «В начале сотворил Бог небо и землю» (1:1)[1]. Известный русский теолог В.Н. Лосский заключает: «можно сделать вывод, “начало” первого стиха книги Бытия обозначает сотворение времени»[2]. О творении говорится не только в первой, но и в последней книге Св. Писания, в Апокалипсисе. Апостол Иоанн пишет: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…» (21:1).
Уже сравнение этих двух мест из Писаний дает нам повод к размышлению. Творение, с одной стороны, является чем-то вечным, неизменным, метафизическим. Но с другой стороны, оно остается изменяемым, преобразуемым, подлежащим коренной перемене, то есть эсхатологичным. Оно включает и Парусию — второе пришествие Господа. Апостол Петр подчеркивает: физически нами видимое творение и даже «небеса разрушатся». Поэтому «мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Пет. 3:12–13).
Хочется подчеркнуть: истина о сотворении мира, человека и всей вселенной для христианина, независимо от его конфессиональной принадлежности, остается неоспоримой и фундаментальной. Вообще, для любого представителя монотеизма, включая иудаизм и ислам, в этом отношении не было бы особых вопросов: мир есть творение Божие. Мы видим мир и понимаем, как он красиво и мудро устроен. Более того: Бог сотворил весь мир из ничего (ex nihilo) одним Cвоим словом. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:3). Апостол Иоанн в прологе своего Евангелия подводит итог о сотворении всего следующим образом:
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть (1:1—3)».
Топология Св. Писания подтверждает истину о том, что понятие «творение» содержит в себе самые широкие контексты. Так, о творении можно говорить как о суверенном акте Божественной воли, животворящей мертвых и называющей несуществующее, как существующее (ср. Рим. 4:17). О творении можно рассуждать по отношению к пониманию времени, включая и вечность. Творение представляет собой и демонстрацию мудрого космического порядка. Оно в нашей современности соотносит религию с т.н. точной наукой, креационизм с эволюционизмом.
Самое главное: Писание говорит о сотворении человека — первых людей — по образу и подобию Творца (Бытие 1:26). Человек — венец всего творения Божьего. Но в таком случае основной акцент падает на отношения Бога и человека. Отношения эти включают сотрудничество человека с Абсолютом-Творцом. Человеку доверяется определенное господство над творением; в то же время он несет ответственность за свои поступки перед Богом.
Речь в этом кратком докладе пойдет об одном аспекте творения; он тесно связан с богословской мыслью апостола Павла, с его антропологией. Именно св. Павел — тот новозаветный автор, который показывает глубокую связь между Адамом и Христом.
Далее я попытаюсь: обрисовать общее представление о творении у апостола (а). Во второй части доклада от общего онтологического момента творения перейду к аспекту антропологическому — тесно связанному с христологией (б). В последней, заключительной части будет вкратце затронуто окончательная перспектива — эсхатологическая слава творения (в).
А. Общее представление о творении
Взгляды апостола на мир — теоцентричны и монотеистичны. Прежде всего, мир для Павла означает творение Божие — вселенную и все в ней сущее[3]. Мир принадлежит Богу как Его собственное создание. Павел обозначает греческим словом κόσμος обитаемый мир, место проживания человечества. Это мир, где рождаются люди (1 Тим. 6:7), где верующие, стремящиеся к духовному совершенству, обязаны сосуществовать с грешниками (1 Кор. 5:10 и далее). В некоторых местах «мир» в таком понимании противопоставляется небесам[4]. Κόσμος для Павла также и все человечество. Но космос должен оставаться связанным в духовно-моральном отношении с Богом. Потеря связи с Творцом у Павла рассматривается как что-то грешное, враждебное Богу. В таком случае κόσμος нередко указывает на присутствие зла. Мир и люди сами по себе не «зло», поскольку они — Божье творение. Однако фактически люди сопротивляются Богу, Его воле. Это — основная тема Послания к Римлянам 1:18–3:21. Таким образом, понимание апостолом мира рассматривается в сопоставлении добра и зла. Павел «видит целый ряд причин, мешающих жить в мире, который он называет “настоящим лукавым веком” (Гал. 1:4)»[5].
К миру можно отнести почти все, включая любые способности и таланты человека. Но «мудрость мира» апостолом противопоставляется Божественной мудрости (1 Кор. 1:20 и далее). Интеллектуальное познание не осуждается как таковое; но неразумно верить в него как в самое верное средство достижения познания Бога, поскольку сам разум часто извращен грехом (ср. 1 Кор. 8:2–3). Знание о Боге можно получить только в Откровении, поскольку «дух мира сего», т.е. общее направление этого мира, отличается от «Духа Божия» (1 Кор. 2:12). Мир и человечество в целом остаются под властью старого века, старого эона.
Взгляды Павла на творение — иудейские, а не греческие[6]. Бог — Творец всего этого мира (Еф. 3:9; Кол. 1:16), в том числе человечества (1 Кор. 15:45). Все сотворено Богом и — через Христа (1 Кор. 8:6). Ибо, как пишет Павел к ефесянам, Бог «избрал нас в Нем [во Христе] прежде создания мира чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви» (Еф. 1:4).
В учении апостола нет места для греческого Демиурга, который удалял бы Бога от Его творения. «Создание мира» (Еф. 1:4) предполагает creatio ex nihilo, а не придание формы ранее существовавшей материи. Все, что мы знаем о Боге, открыто Самим Богом не только в специальном Откровении, но и через Его же творение. Во-первых, творение означает нечто предвечное, потенциальное, говоря словами Символа веры, оно и есть творение «всего невидимого». Но в то же время подтверждается и творение «всего видимого», осязаемого, исторического. Обе стороны творения, видимая и невидимая, упоминаются апостолом Павлом:
«что можно знать о Боге, явно для них [для язычников], потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы…» (Рим. 1:19—20).
Но далее тот же апостол отмечает: утрата связи с Богом была причиной искажения восприятия того же мира как творения, и вследствие этого — необъективного его понимания. Павел констатирует:
«Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку … Ибо они, — пишет апостол к римлянам, — заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца…» (Рим. 1:21—23,25).
Есть закономерности и истины, которые, будучи божественными, видны и в тварном мире. Они, по убеждению апостола, в той или иной степени знакомы всем людям, включая и язычников. Это касается как общего бытия, так и общей морали: и для тех, которым не был дан письменный Закон, знание о порядке и этических ценностях остается в силе. Более конкретно: речь у апостола идет о язычниках, не имеющих иудейского Закона; они не знают откровения как Закона Божия. Тем не менее, и им дано определенное познание: «ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20). В своем известном толковании Посланий Апостола Павла свт. Феофан Затворник отмечает: «Созданный мир существует по известным законам, это видимо. <…> Нельзя не видеть свойств устроившего их Божества, особенно премудрости и благости. <…> Приискивая причину для видимого в видимом же, ум для невидимого Творца не может приискать причины и должен признать Его вечным»[7]. Незримая природа Бога явлена в сотворенном зримом мире. Определенные качества Бога проявляются в природе и в мире: Его сила и божественность.
По христианскому учению, человечество — часть творения Божьего. Точнее говоря: все творение направлено и адресовано Абсолютом именно человеку — как некоему «центру» всего тварного. Творение зависит от Бога (ср. Рим. 9:20 и сл.). Бог может претендовать на благодарность и поклонение людей (Рим. 1:21,25). К тому же творение бренно и тленно (Рим. 8:21). Само по себе оно бессмысленно и подвержено разрушению, в конечном итоге ведущему к смерти. Из-за своей греховности оно обречено на гибель, «ибо, — как пишет апостол, — проходит образ мира сего» (1 Кор. 7:31). Но такое положение — предполагает не уничтожение творения, но его искупление «в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8:21).
Κόσμος для Павла включает в себя все земные отношения между людьми: радость и печаль, борьбу между добром и злом, всю совокупность человеческой деятельности. Это не «просто мир», но некая «система мира». Тем не менее, верующие не должны глубоко вовлекаться в мирской порядок (ср. 1 Кор. 7:29–31). И это при том, что апостол прямо не призывает к безбрачию, бедности и эмоциональному равнодушию к жизни. — Он настаивает на том, что подлинная жизнь возможна только на основании более высоких устремлений. Конечный смысл существования человечество может найти только в духовном мире и его объективных ценностях. Человек, продолжая жить в этом мире, не должен подчиняться ему и предаваться безоглядно его радостям, потому что радости эти могут послужить некоей преградой между ним и Богом. Но апостол нигде не рассматривает творение как «зло» само по себе, противопоставляя материю «духу». Однако вне Христа человечество ограничено мирскими принципами, «вещественными началами мира» (Гал. 4:3). Истинная свобода может прийти только через искупление во Христе. Даже иудаизм и письменный закон (не говоря о языческих религиях) не совершенны. Согласно Павлу мир обречен на Божий суд (1 Кор. 11:32) и нуждается в примирении через Христа (2 Кор. 5:19; Рим. 11:15).
Б. Антропологический аспект творения
Один из известных протестантских теологов ХХ века Рудольф Бультман подчеркивал то обстоятельство, что в Писании каждое предложение о Боге соответствует предложению и о человеке. Спасение, по убеждению Бультмана, происходит между Богом и человеком как индивидуально, так и коллективно, т.е. в Церкви. Последняя, будучи сообществом веры, пользуется общим для всех понятным языком. «Поэтому и в таком смысле Павлово богословие в то же время и есть антропология», — отмечает Бультман[8]. Иными словами: тема-рема о Боге совпадает с темой-ремой о человеке.
Однако мир в его нынешнем состоянии оказывается не тем миром, каким он был задуман. Грех отклонил мир от намеченного курса; он отпал от Слова-Логоса, в котором он был сотворен. Эту ситуацию самым ярким образом в своих Посланиях и рисует апостол Павел. Но наряду с картиной искаженного состояния человека апостол дает и новую перспективу. Павел на месте старого человека видит нового человека «во Христе». Возникает вопрос: неужели Бог ответственен за зло? Конечно же, нет, поскольку разрушительная сила греха присутствует в мире не по замыслу или разрешению Божьему. И в этом нас убеждает постоянно присутствующая мысль о благости творения и немыслимой свободе, существующей в тварном мире.
В итоге положение человечества апостол видит в тесной связи с первородным грехом. Павел верит в «первородный грех» в том смысле, что грех Адама сделал грешниками все человечество. Когда апостол утверждает, что «в Адаме все умирают» (1 Кор. 15:22), он выражает распространенную ветхозаветную идею о человеческой солидарности. Впрочем, такая солидарность сильно отличается от современного индивидуализма. Весь род человеческий — един с Адамом. Его грехи смерть — грех и смерть всего человечества. «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим. 5:12). «Ибо, как непослушанием одного человека, — отмечает апостол, — сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие» (Рим. 5:19). Это значит, что люди «праведны» не только потому, что совершают праведные дела; они праведны «во Христе». Так же и грешны они не только потому, что грешат; они грешны «в Адаме». В буквальном понимании это может означать: все согрешили в Адаме. Грех Адама стал грехом всего человечества, как и смерть, — достоянием всех людей! Однако в дальнейшей перспективе, кроме смерти всех «в Адаме», апостол исповедует также и Воскресение «во Христе» — как Воскресение в «новом Адаме» (1 Кор. 15:22 и сл.). Тезису «весь род человеческий — един с Адамом» апостол противопоставляет другой: «Весь род человеческий — должен быть единым с Христом»[9].
Адам был создан по образу Божьему. Он принадлежит, если можно так выразиться, первому творению. Он был свободен от обычных слабостей и недостатков, которые впоследствии поразили человеческую породу. Падение человека привело к снижению уровня своего призвания. Но было бы неверным считать, что Божественный план по поводу всего творения изменился. В результате непослушания первых людей образ Божий в человеческой природе был искажен. А поскольку все человечество ведет свое происхождение от Адама и Евы, оно все и разделяет эту обезображенность образа Божьего. Апостол Павел утверждает, что многие стали грешниками через неповиновение Адама (Рим.5:19).
Но теперь миссия Адама выполняется Христом — небесным Адамом. Мы можем вновь обрести полноту природы, ранее данную Адаму, только во Христе — Втором Адаме. Именно в нем приоткрывается перед нами глубинный смысл осознания человеческого призвания. Мы должны уметь распознавать добро и зло, чтобы творить первое и избегать второго. И если Адам, пребывая в единении с Богом и исполняя Его волю, не нуждался в этом, поскольку Божественный запрет к познанию добра и зла оберегал его, то мы нуждаемся в понимании такого различия.
Апостол свидетельствует о смерти и Воскресении Христа в тесной связи со смертью и жизнью верующих — как о процессе нового творения (Рим. 6:1 — 11). Крещение означает соединение с Христом в Его смерти и Воскресении. Верующим необходимо признать эту перемену и по этой причине повиноваться теперь не греху, а Богу (Рим. 6:17–18,22). Именно на таком основании они призваны «представить себя Богу, как оживших из мертвых <…> в орудия праведности», стать «рабами праведности на дела святые» (Рим. 6:13.19). В итоге: смысл всего творения апостол видит в новых, правильных отношениях человека с Богом. Творение понимается не как нечто обще-онтологическое, но как нечто этическое и духовное.
Другой способ обозначения Павлом той же истины нового творения — образ распятия «плоти». Когда человек принимает Христа и Его Духа, он освобождается от власти «плоти». «Плоть» умирает, остается «распятой» (Гал. 5:24). Сам апостол в реальной метафоре о себе пишет: «я сораспялся Христу» (Гал. 2:19). Та же самая идея выражена в истине: Павел распят для мира, а мир — для него (Гал. 6:14). Он живет в мире, но он больше ему не принадлежит, потому что вошел в новое существование. Союз верующего с Христом в Его смерти означает, что он умирает также и для этого мира (Кол. 2:20). Это не просто «пережитый опыт», но уже свершившийся факт во Христе, на основании которого христиане должны жить. Так как они умерли для мира, они больше не должны жить так, как жили в мире. Верующие воскресли вместе с Христом, вознесенным на небеса. Теперь их жизнь «сокрыта со Христом в Боге». Они должны «о горнем помышлять, а не о земном» (Кол. 3:2–3). Апостол общему, природному познанию Бога противопоставляет радикально новое, т.е. христианское Его познание — через Христа Распятого (1 Кор. 1:21–23) и Воскресшего.
Признание значения смерти Христа как примирительной жертвы ради нас не позволяет оставлять без внимания и следующее учение апостола: смерть Христа нужна была и для ответной любви со стороны человечества. На зов Бога люди должны отзываться. Так как Христос умер за всех, люди призваны жить для Того, Кто ради них умер и воскрес (2 Кор. 5:14–15). Моральное влияние смерти Христовой на жизнь отдельных людей нельзя просто игнорировать. Любовь Христа проявилась в том, что Он отдал Себя в жертву Богу, и люди должны подражать Ему в этой любви[10]. Примеру предельной кротости Христа, подчинившегося Богу в совершенстве, вплоть до смерти на кресте, должны последовать Его ученики. Прежде всего — в общении друг с другом, в Церкви. Но и в любых формах своей земной жизни (в браке, в семье, в работе, в священстве). Паранеза апостола относится ко всей жизни христианина[11].
Понятие новой жизни во Христе у Павла встречается неоднократно: «…мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим. 6:4). Обычно такие и подобные места у апостола толкуют с точки зрения индивидуального, субъективного опыта. Однако идея всего нового явно относится к эсхатологии, к общему, к вселенной и космосу (ср. Еф. 1:10). Уже пророки предсказывали тот день, когда Бог сотворит нечто новое, включая «новое сердце» и «новый дух». Он сотворит «новую землю» и «новые небеса»[12]. Идея всеобщего обновления сохраняет свой эсхатологический, окончательный характер и в Новом Завете (Откр. 21:1; 2 Пет. 3:13). «Новое творение» относится не к простому «обновлению» физического мира. Оно предполагает полное и окончательное эсхатологическое свершение, когда, как пишет апостол к римлянам, «и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8:21; ср. стихи 22 и 23).
Такое утверждение следует понимать в свете того, что именно нового видит апостол «во Христе», через Которого нам дается избавление от «настоящего лукавого века» (Гал. 1:4). Ибо во Христе люди больше не должны соответствовать старому веку (Рим. 12:2). Новый завет с Богом уже заключен (1 Кор. 11:25). Именно через Христа Бог сотворил новое творение. «Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять», — пишет апостол в Послании к Ефесянам (Еф. 2:10). Верующие призваны жить праведно, потому что уже отказались от «ветхого человека» и «облеклись» в нового, «который, — как подчеркивает апостол, — обновляется в познании по образу Создавшего его» (Кол. 3:9–10). Павел призывает отказаться от старого человека, проявляющегося в языческом образе жизни, «обновиться духом» и облечься в нового, сотворенного по подобию Божьему человека (Еф. 4:22–24).
Смысл этого и подобных утверждений апостола не означает наивного равнодушия к мирским делам. Однако верующие должны в этом мире всегда стараться поступать по духу, руководствоваться вечными, духовными ценностями. В духе они соединяются со Христом, становятся частью нового творения. Ибо, — говорит апостол, — «кто во Христе, тот новая тварь [καινή κτ…σις]; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5:17).
Свт. Феофан Затворник в своем «Толковании Посланий» апостола отмечает: «христиане возрождены к новой, духовной жизни, которая, как пророчески предвидит св. Павел, должна совершенно переродить людей и преобразовать по-новому мир: все древнее — плотское, эгоистическое — должно прекратиться, а вместо него родиться “потаенный сердца человек”, который и начнет всем заправлять и в душе, и в теле, и во внешних отношениях»[13].
В. Откровение славы — откровение нового творения
Великая особенность славы (δόξα) включает победу над враждебными вселенскими силами; она выражается в смерти Христа, за которой следует Воскресение. Согласно учению Павла, люди подчинены не только закону, греху и смерти, они — также рабы злых духов. Одна из задач миссии Христа — уничтожить «всякое начальство и всякую власть и силу; ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (1 Кор. 15:24–25; ср. Кол.2:15).
Некоторые толкователи считают эти и подобные высказывания апостола ссылкой на смерть Христа, лишившую Его плоти, через которую силы зла и смерти могли воздействовать на людей. Другие предполагают, что благодаря Своей смерти Христос, тем самым, оторвал от Себя силы зла, которые цепко держались за Его человеческое начало[14]. Во всяком случае, именно смерть стала триумфом Господа над духовными врагами, победой Бога над темными силами космоса. Однако окончательная задача искупительного замысла — это восстановление порядка Божьего во вселенной, испорченной злом и грехом. Сюда относится область человеческого опыта, духовный мир (Еф. 1:10), даже сама природа. Бог окончательно примирит все с Собой через Христа (Кол. 1:20), поскольку все было изначально сотворено через Того же Христа и для Него (Еф. 3:9; Кол. 1:16). Христос в конечном итоге будет обладать должной властью (Кол. 1:18). Космос, взбунтовавшийся против Бога, примирится со своим Творцом.
Эсхатологическое удовлетворение происходит именно через смерть и Кровь Христову на кресте, чтобы примирить «и земное и небесное» (Кол. 1:20). Тот же акцент на всеобщем примирении встречается и в других местах Посланий апостола. В великом христологическом гимне говорится как о смиренном, послушном, так и о вознесенном Господе (Флп. 2:10–11). Окончательное подчинение всех враждебных сил — как распространение власти Христа на всю вселенную — подтверждается и в 1 Кор. 15. Христос будет править, пока не подчинит Себе всех врагов, последним из которых будет смерть. Когда Христос покорит все враждебные силы, Он передаст Царство Отцу (1 Кор. 15:24–25). Так как Павел подчеркивает: Иисус уже вознесен и правит как Господь по правую руку Бога (Еф. 1:20–23; Флп. 2:9), мы должны считать, что правление Христа началось с Его Воскресения. Ему принадлежит высшая власть.
Окончательное восстановление творения через Христа относится ко всему в целом, включая человека и весь материальный мир. Оно уже началось с Воскресения Господня. Но окончательно творение будет освобождено от цепей тления и от бремени зла, под которым оно до сих пор стонет (Рим. 8:19–22) в завершение сего эона, т.е. сего века. Верно, апостол не развивает темы об искуплении всей природы, но в ее основе лежат глубокие библейские богословские истины. Искупление природного мира от зла и смерти необходимо для искупления тела. Пророки постоянно описывали установление Божьего Царства как искупление всего мира (ср. Ис. 11:6–9; 65:17–25).
Говоря о конечном положении тех, кто не принял Благую Весть о Христе, Павел утверждает: они «подвергнутся наказанию, вечной погибели, от лица Господа и от славы могущества Его» (2 Фес. 1:9; ср. 1 Фес. 5:3). Основная идея этих и подобных изречений — исключение из присутствия Господа в свершении Царства и последующая утрата благословений жизни в божественном присутствии. Судя по словам, которыми пользуется Павел, можно предполагать: после суда неверующих ждет кара, справедливое наказание за грех и за неверие. Однако суд над неверующими для апостола не самоцель, а лишь необходимое действие — для установления Божьего правления на земле. В конечном итоге, Замысел предполагает объединение всех людей в кроткой покорности Божьему правлению, «да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28)[15].
Заключение
В завершение попытаемся сформулировать некоторые выводы из рассмотрения темы. Учение о сотворении всего сущего остается наследием веры Ветхого Завета; оно заимствованно апостолом и развито в тесной связи с христологией и антропологией. При этом сотериологический аспект творения превалирует над космологическим. Окончательный смысл всего творения апостол видит во Христе как в «новом Адаме». Точнее говоря: обновление человечества происходит через Христа и Его Духа. Поэтому в творении есть и его пневматологическое измерение. В то же время Павел разъясняет творение в тесной перфлексии обще-онтологического с морально-этическим.
Творение само по себе как таковое не имеет своего собственного смысла и цели. Оно направлено к Творцу через человека. Точнее: через перерождение ветхого человека в нового. Но нового человека апостол видит в тесной связи со смыслом и значением смерти Христовой. Это подразумевает и устойчивость при воздействии стихий материального мира.
Творение — это и великий парадокс: умирание ветхого, соучастие верующих в кенозисе Христа для того, чтобы жить новой жизнью. Это есть состояние, когда «не все мы умрем, но все изменимся <…> Ибо тленному сему, — как пишет апостол, — надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие…» (1 Кор. 15:51,53.). Vita creata mutatur, non tollitur. — Жизнь сотворенная преобразовывается, а не отнимается.
Журнал «Начало» №18, 2008 г.
[1] «Начало — это тот первый и краткий миг, который приобщает тварное бытие к вечности, потому что с того момента, как потечет время, вселенная должна будет подчиниться его законам, согласно которым прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее есть неуловимое и всегда ускользающее мгновение, которое, не успев начаться, уже кончается». — Епископ Иларион (Алфеев). Таинство веры. М. — Клин, 2005. С. 67.
[2] В.Н. Лосский. Очерк мистического богословия восточной церкви. Киев, 2004. Изд-во свят. Льва папы Римского. С. 403.
[3] Рим. 1:20;Еф. 1:4; 1 Кор. 3:22;8:4—5.
[4] 1 Тим. 1:15;3:16; Кол. 1:20; Еф. 1:10.
[5] Ср. Л. Моррис. Теология Нового Завета. СПб., 1995. С. 75.
[6] Богословие апостола нельзя понять просто в контексте греческого дуализма. Суть мысли апостола — не космологический (или антропологический), но эсхатологический дуализм. Павлу чужда мысль о том, что человечество, да и весь мир, просто находится в неком «промежутке» между двумя веками (эонами). Скорее, для него новый мир уже «включен» в старый мир! При этом вся деятельность Бога через Христа (ср. Еф. 1:10!) направлена на окончательное учреждение Царства Божьего; оно затрагивает все творение. До того времени продолжается старый, «лукавый век». Его определяют грех, зло и смерть. Однако через Христа и через Дух верующим уже даны благословения грядущего, нового века (основная тема Рим. 8). Взгляд Павла на мир и человечество часто объясняют — и не правильно — как «влияние греческого (эллинистического) дуализма в космологическом и антропологическом понимании». Космологический дуализм — это наличие двух уровней: земного и небесного. Антропологический — существование двух реальностей, составляющих личность человека: тело и душу. Тело принадлежит земному уровню, а душа — небесному или духовному. У Платона материальный мир не зло в полном смысле слова, но «препятствие», мешающее душе и разуму человека связываться с Божественным. Душа вечна и по своей природе неразрушима, бессмертна. В гностицизме дуализм обостряется до такой степени, что материя считается «царством зла». Таким образом, искупление как у Платона, так и у гностиков заключается в освобождении души из-под гнета материи и тела. У греков не было представления о Боге-Творце. У Платона Демиург «породил» мир, но он сделал это, придав форму уже существовавшей материи. Нам необходимо такому взгляду противопоставить истину Ветхого Завета о монотеизме и о сотворении Богом всего видимого материального мира. Борьба гностицизма, отрицающего Бога-Творца и Им созданный материальный мир (ср. Бытие 1:31!), с христианством самым ярким образом проявляется позже, во II веке (у Маркиона и др. гностиков). — См. Д. Е. Лэдд. Богословие Нового Завета. СПб., 2003. С. 466 и сл.
[7] К Рим. 1:20. «Толкование Посланий св. Апостола Павла по трудам святителя Феофана Затворника», составленное священником Н. Рудинским. Русский Хронограф: М., 2002. С. 318 и сл.
[8] „Deshalb und in diesem Sinne ist die paulinische Theologie zugleich Anthropologie“ — R. Bultmann. Theologie des Neuen Testaments. Tübingen (3.Aufl) 1958. S. 192.
[9] Ср. Д.Е. Лэдд. Богословие Нового Завета. С. 474.
[10] 1 Кор. 4:16; 11:1; Еф. 5:1–2;ср. Флп. 3:17–18.
[11] Ср. напр. Флп. 2:5; Рим. 12:1–2 и Еф. 4:22–24.
[12] Ис. 43:19. — Ср.: Иер. 31:21; 31:31 и сл. — Иез. 34:25; 37:27; 11:19; 18:31; 36:26. — Ис. 62:2; 65:17; 66:22.
[13] 2 Кор. 5:17. — Толкование Посланий… С. 263.
[14] Д. Е. Лэдд. Богословие Нового Завета. Прим. 1415. С. 508.
[15] Д. Е. Лэдд. Богословие Нового Завета. С. 649–650.