Иоанн Дамаскин (перевод с арабского и примечания К.К. Аверьянова)
«Церковь града Господня Великой Антиохии»
В середине восьмидесятых годов мне довелось в качестве переводчика арабского языка побывать в Дамаске. Там в лавке букиниста я отыскал редкое издание: трехтомную историю Антиохийской церкви ливанского автора — доктора богословия Асада Рустама. Мой приятель сирийский журналист Ибрагим Кесуха поражался, как удалось мне приобрести такой раритет, и не раз предлагал уступить эти книги ему. Трудно было предположить, что кто-нибудь в далекой России возьмется за перевод этих фолиантов, в полтысячи страниц каждый. Но расстаться с ними я не смог. И вот сейчас хочу предложить читателям свой перевод главы из этой истории, посвященной Св. Иоанну Дамаскину. (Примеч. переводчика).
Семья Иоанна
Нам ничего не известно о происхождении семьи, из которой был родом Златоточивый. В первоисточниках мы не находим ничего, что подтверждало бы высказывание известного немецкого ученого фон Кремера о византийских корнях этого семейства. Не можем мы вместе с отцом Исааком аль-Армалий[1] и утверждать, что семья эта была арабской или арамейской, близкой к яковитам и следовавшей их учениям. Дамасский Святой был далек от обителей яковитов, и он и его родственники совершали богомолье в ортодоксальном монастыре в Палестине, а именно, в монастыре святого Саввы. Свидетельство патриарха Евтихия о том, что отец Иоанна просил Халида[2] дать пощаду “ему, его родным, тем, кто с ним, и жителям Дамаска, кроме ромейцев”, не означает, что Мансур[3] был сирийцем — яковитом. Выражение “ромейцы”, содержащееся в данном свидетельстве, возможно, указывает на происхождение, а не на вероисповедание.
Аль-Таламхарий[4], скончавшийся в 845 г., видел в дамасском писателе Сергии, сыне Мансура, халкедонца, а не яковита.Семья Мансура обосновалась в Дамаске и во времена Маврикия /582 — 602 гг./ пользовалась влиянием и уважением. По признанию Евтихия, Мансур занимал важную финансовую должность и, возможно, был агентом Маврикия в ливанской провинции Финикии. В те времена Дамаск был одним из важнейших городов этой провинции. После того, как в Сирию вошли персы, Гераклий[5] оставил Мансура на его должности. Мансур же был тем, кто вел переговоры с мусульманами от имени жителей Дамаска, когда оттуда ушли ромейцы. Он добился расположения победителей, вошедших в город, передал им бразды правления и остался на том же посту, который занимал при ромейцах. Сергий, сын Мансура не принял ислам — так утверждают Ибн Асакир и Ибн Шакир[6]. Их высказывания по этому вопросу общеизвестны, рассказ их доброжелателен и благосклонен. Инок Феофан, писавший хроники около 810 — 814 гг., подтверждает приверженность Сергия христианской вере и определяет его словами, которые можно перевести так: “ Он был совершенным христианином”.
После того, как Муавия[7] в 644 г. был призван халифом Османом[8], его позиции окрепли. Тогда Муавия решил захватить власть в Сирии. Он стал омейядским халифом в Дамаске и привлекал на службу христиан как в военное, так и в мирное время. Поручив Ибн Асалю собирать подушную подать в Хомсе, он оставил членов семейства Мансура на своих местах в Дамаске. Возможно, причиной этого являются услуги Мансура во время войны и потребность завоевателей в опытных и верных чиновниках. Муавия опасался также, что алчная знать затеет раздоры в его войске при дележе добычи.
Сергий проявлял внимание к наставлениям Муавии, ревностно исполнял его указания. Его полномочия становились шире, они охватывали военное ведомство наряду с казначейством. На смертном одре Муавия поручил ему вести все дела после его кончины до тех пор, пока Язид, его сын, не вернется из похода в Малую Азию. Язид оставил Сергия на прежнем месте. Так же поступил и Муавия[9] Второй. Абд аль-Малик[10] стремился заменить греческий порядок в казначействе на арабский. Сергий противился этому. Тогда Абд аль-Малик назначил “первым из мусульман управителем казначейства” Сулеймана Ибн Саада.
Скончался Сергий между 703 и 705 годами. Он оставил двух сыновей: один из них — Иоанн Златоточивый, которого мусульманские историки называют Мансуром, а другой — отец Стефана Сабейского, имя его нам неизвестно. Стефан принял постриг также в монастыре святого Саввы. За ним последовал его двоюродный брат по отцовской линии Григорий, он прославился сочинением псалмов. В девятом веке патриарший престол в Иерусалиме занимали два патриарха из этой же семьи: Сергий /842 -858/ и Илия Третий /879 — 907/.
Рождение и юность святого
Наш святой родился в Дамаске. Оттуда он происходит, поэтому и назван Дамаскиным, то есть Дамасским. Отсюда же и его второе прозвание — Златоточивый. Греческое выражение “Хризороас” / Chrysoroas / или “Текущий золотом” относилось сначала к реке, протекавшей в Дамаске и орошавшей долину Гута в окрестностях города. Историк Феофан, писавший около 810 — 814 гг., первым приложил этот эпитет к Иоанну Дамаскину.
Он известен как Иоанн в греческих источниках, Юханна Ибн Мансур в коптских, Курини Ибн Мансур в истории Ибн аль-Абрий[11], Ибн Серджун в “Книге Песен”[12]. Год его рождения неизвестен. Авторы Жития святых полагают, что он родился между 670 и 680 годами. Отец Наср Аллах считает, что наш святой был рожден около 655 г. Его утверждение весьма обоснованно. Юность Иоанна прошла в доме, где был достаток, благочестие и знания. Дамаск, как и другие города той эпохи, обладал великолепной школой. Как отмечал Мари Ибн Сулейман[13], епископы следовали примеру Фотиона, несторианского католикоса, и строили школы в центрах своих епархий. Однако Сергий стремился к особому образованию, он искал подходящего воспитателя, который взялся бы за обучение его родного сына Иоанна и приемного Козьмы. Случилось так, что в это время в руки мусульманских пиратов попал сицилийский монах, которого звали также Козьма. Пираты привезли его и других пассажиров с захваченного корабля в Дамаск. Там и увидел их Сергий, стоявших на коленях и моливших о пощаде. Он пожалел монаха, подошел к нему, заговорил с ним и вдруг понял, что его заветная мечта сбывается. Тогда Сергий обратился к халифу и тот отдал ему пленника. Сергий привел его к себе и поручил воспитывать родного сына Иоанна и приемного Козьму. Монах, которого также звали Козьма, был искусен в науках, литературе и искусствах, он стал обучать мальчиков греческому языку, литературе, другим наукам, философии и музыке. Отметив в мальчиках склонность к богословию, он преподал им основы теологии. Когда сыновья Сергия закончили обучение, монах попросил разрешения отправиться в монастырь святого Саввы. Он достиг епископского звания и был назначен епископом порта Газа. Отец Жоге из Франции усомнился в достоверности этой истории, но его возражения представляются слишком педантичными. Мы же вместе с отцом Наср Аллахом находим, что эти стародавние истории вполне соответствуют условиям жизни в седьмом и восьмом веках.
Иоанн и омейядское государство
Как уже было отмечено ранее, исламские власти решились арабизировать министерское делопроизводство в столице Дамаске и в провинциях. Но наместники настаивали на необходимости сохранить писарей и чиновников из христиан. Отсюда и высказывание Сулеймана Ибн Абд аль- Малика: “Мы не обходились без них и часу, а они в своей политике не нуждались в нас”.
Иоанн пошел по стопам отца и стал писарем при эмире, правителе государства, ”которому ведомо и скрытое и явное”. Что касается высказывания патриарха Иоанна, будто бы наш святой стал “первым советником халифа”, то оно, несомненно, является преувеличением. Иоанн наилучшим образом нес бремя своих обязанностей, используя для этого свои способности, знания и высокие христианские идеалы. Когда же ему надлежало выбрать, остаться ли на своем месте или сохранить веру, он без сожаления покинул свет.
Монах Михаил в Житии Иоанна Дамаскина отмечает, что увидев, каким гонениям и притеснениям подвергается церковь в иконоборческой войне, Иоанн принялся защищать православную веру. Он преуспел в этом, отстаивая свое мнение богословскими и логическими доводами на чистом греческом языке.
Император был поражен упорством такого соперника и задумал хитростью погубить его. Он приказал подделать письмо, которое Иоанн якобы адресует императору. Письмо содержало описание унижений и обид, которым подвергаются христиане от рук мусульман. Кроме того, в нем отмечались слабые стороны омейядского государства. Потом император Леон[14] притворно показал свое расположение халифу Омару Ибн Абд аль-Азизу[15]> и письменно известил его об “измене” Иоанна. Халиф поверил навету, вскипел яростью и приказал отрубить Иоанну руку и прогнать его прочь.
Монах Михаил описал, как Иоанн вернулся домой, чувствуя себя опозоренным, а кровь сочилась из его невинной, чистой руки. Он бросился к иконе Богородицы, долго плакал, истово молился и заснул. Во сне ему явилась Дева Мария, она подошла к нему и вернула отрубленную руку. А раньше он отдал её, чтобы похоронили. Когда он проснулся и увидел, что обе его руки целы, он отправился к Омару и показал ему невредимую руку. Халиф подивился и предложил Иоанну вернуться на службу. Однако Иоанн продал все, что у него было, раздал деньги беднякам, монастырям и церквям, отправился в монастырь святого Саввы и попросил отцов принять его простым послушником.
Следует отметить, что в трудах Седьмого собора нет никакого упоминания об отрубленной руке и о чуде. Историки Цедрен[16], Ефремий, Зонарас и Никифор также обходят это известие полным молчанием.
Иоанн- монах
Итак, Иоанн расстался с близкими, удалился от мирского шума и наветов, перешел из дворцов и садов в кельи и пустыни. Имя его было широко известно, хотя и был он новичком[17]. Монахи в монастыре святого Саввы опасались, что его влечение к монашеской жизни пройдет, как мимолетный ветер, и через некоторое время он вернется домой к своим прежним делам. Они побеседовали с ним и определили ему наставника преклонных лет, сурового к себе и другим. Тот велел ему ничего не предпринимать своевольно, каяться в прежних грехах, не гордиться своими познаниями, “не делать ничего без его ведома и совета и писем никому не писать”. Иоанн согласился с этим, подчинился наставнику, ни в чем не ослушался его, был набожным и скромным с тем же достоинством, с каким некогда занимал свое общественное положение и правительственную должность.
Однажды он узнал, что один из его товарищей в монастыре потерял отца. Пожалев его, он выразил соболезнование и напомнил слова греческого поэта: “Эта земля никому не останется, Вечно ничто не продлится на ней.” Наставник отчитал его за то, что он проявляет свои литературные познания, и наказал затворничеством в келье. Иоанн выслушал его, поцеловал и подчинился.
Когда настоятель монастыря предложил возвести Иоанна в новый сан, наставник не согласился и попросил об отсрочке, пока достоинства его не будут подтверждены. Затем он поручил Иоанну отнести несколько корзин, сплетенных монахами, в Дамаск, его родной город, и продать их на рынке! Наставник нарочно завысил цену за корзины и велел не возвращаться, не продав их все. Иоанн навьючил на монастырского осла целую гору корзин и погнал его по Дамасской дороге. Он пришел в город, где родился, бродил по столице Омейядов и предлагал свои корзины. Но никто не хотел их покупать, ведь цена была очень высокой. Вскоре люди его узнали. Они столпились вокруг, чтобы посмотреть на человека, который прежде был так велик, а теперь стал бедным монахом, торгующим корзинами. Они засыпали его вопросами, перемигивались, корили за цены и насмехались над ним. А он хранил спокойствие и принимал все услышанное, молчаливо потупив взор. Потом его заметил кто-то из старых слуг, он купил все корзины и положил конец его мучениям и переживаниям. Иоанн вернулся в монастырь, победив демона тщеславия и гордыни.
“Я стоял у врат твоего храма и не изгнал дурных помыслов. Но ты, Христос, тот, кто оправдал мытаря, благословил ханаанинку и отворил для вора врата рая, раскрой и для меня недра своей любви к людям, приими меня, когда я подхожу к тебе и касаюсь тебя, как принял ты блудницу и истекающую кровью”. Металопсис Иоанна Дамаскина.
Иоанн — священник и проповедник
Послушание для нашего святого закончилось и он углубился в богословие, обучаясь у Иерусалимского патриарха Иоанна IV /706- 734 гг./, а затем был рукоположен в сан священника и проповедника. Из монастыря он отправился в Святой город, чтобы учить и проповедовать в храме Вознесения и других Церквях. В этот период жизни его дарования раскрылись полностью, его проповеди и литературные произведения были красноречивы и насыщены яркими образами и вескими аргументами.
В 723 г. омейядский халиф Язид Второй приказал уничтожить все иконы в христианских церквя. Его современник Византийский император Леон Третий последовал за ним, мы убедимся в этом впоследствии.
Наш cвятой выступил на защиту православной веры, он проповедовал, писал литературные труды, угрожал проклятием и разрывом /726- 730 гг./. Когда Герман отказался от Константинопольской кафедры /730 г./, Иоанн принял участие в работе Иерусалимского собора и побуждал епископов обвинить императора в ереси и разорвать с ним. Согласно некоторым источникам, Иоанн объехал ряд городов Палестины и Сирии и достиг самого Константинополя, отстаивая свои взгляды. Однако подобное утверждение неосновательно, специалисты его не принимают. По их мнению, Иоанн, вероятно, выполнял эту роль в монастыре святого Саввы и в Иерусалиме. Он покидал этот район только однажды в 734 г., когда посетил Дамаск, чтобы врачевать своего брата, отца Стефана Сабейского, которому нанес удар омейядский халиф Хишам[18].
Иоанн Златоточивый
Сочинения Иоанна Дамаскина многочисленны, некоторые из них посвящены богословию и философии, другие — диалектике и литургии, есть труды о монашеской жизни, толкования, духовные песни.
Но прежде всего Дамаскин — богослов. “Он писал прозу, слагал стихи, сочинял научные трактаты только для того, чтобы подтвердить истину, ниспосланную ему, подготовиться к ней, отстаивать её или раскрывать её тайны” [19]. Из его трудов по богословию наиболее известны “Источник знания”, “Введение в теорию», “Истинная вера”, “Святая Троица” и “Изложение веры”. Самые знаменитые и самые совершенные из этих произведений — книга “Источник знания”, состоящая из трех философских разделов, книга “О еретиках” и “Точное изложение ортодоксальной веры”.
Следуя своему методу в раскрытии источника знаний, Дамаскин говорит: “Сначала я покажу наилучшее, что есть у мудрецов, ибо это — божественный дар людям, и приведу бессмыслицу еретиков, дабы мы узнали их заблуждения и сильнее почувствовали привязанность к истине. А затем я поясню, с Божьей помощью, истину, которая сокрушает заблуждения и гонит прочь всякую ложь”. Определяя связь философии и веры, он продолжает: “Поскольку пророк говорит нам: “Проверяйте все и держитесь благого”, — мы изучим учения языческих мудрецов и, возможно, найдем у них то, что следует принять, и обретем плод, полезный для души. Всякому ремесленнику нужны инструменты для его ремесла. И королева нуждается в служанках. Соберем же учения, которые служат истине, после того, как вырвем их у тиранов неверия. Пользуясь добром, мы не причиним вреда, не станем употреблять искусство диалектики, чтобы вводить в заблуждение простаков. И поскольку истина нуждается в различных доказательствах, мы используем также логику, чтобы опровергнуть невежество и сокрушить врагов веры. Да, мы должны ограничиться тем, что внушил нам Господь с помощью Своего Сына, пророков и апостолов, мы должны утвердиться в нем, не переходя его вечных пределов и не выходя за них”.
Основа веры у Златоточивого — это божественное внушение, а не знание человеческого разума. Душа всегда нуждается в учителе, а учитель, свободный от заблуждения, — это Христос. Давайте же слушать Его голос в Священном Писании. Воистину, душа, которая неустанно и твердо стучит во врата наполненного песнопениями сада Священного Писания, подобна древу, посаженному у ручья . Дамаскин — твердый приверженец апостольской традиции, ибо само Священное Писание требует такой приверженности.
Еретики пытались защитить свои заблуждения с помощью философии Аристотеля. И Дамаскин воскликнул: “Вы превращаете Аристотеля в святого или тринадцатого апостола! Или считаете, что язычник более велик, чем боговдохновенные авторы!”. Иоанн бросился на борьбу с ними с их же оружием — с философией Аристотеля. Его труд не был легким: отношение Аристотеля к сверхъестественным силам противоречит нашим доктринам, ниспосланным свыше, и особенно таинству Святой Троицы и Божественного воплощения.
Однако Дамаскину удалось пересмотреть некоторые воззрения Аристотеля, в частности, по вопросам естественной теологии, этики и бессмертия души. Он заимствовал у Аристотеля немало определений, но очень многое привнес в них, например, различие между природой, сущностью и личностью[20]. Пользуясь ими, он создавал богословские толкования, независимые от многочисленных философских школ, точные и лишенные той запутанности, которая привела впоследствии к спорам, вражде и расколу.
Таким образом, наш святой сознавал силу философии Аристотеля. Он вырвал её из рук противников веры и успешно поставил на службу богословам, которые пришли ему на смену, таким как Пьер Ломбардийский и Фома Аквинский[21]. Он по праву считается основателем схоластического богословия[22].
В истории христианской мысли Дамаскин является теологом тайны Божественного воплощения. Он рассматривал эту чудесную тайну в большинстве своих богословских сочинений и ему удалось вывести из доктрины личностного союза[23] все, что мы говорим о вере и богословии. Свои логические выводы он подкрепил текстами Священного Писания и свидетельствами святых отцов, не оставив места сомнению в правильности своих рассуждений.
Писал Дамаскин и о диалектике, его послания характеризуются убедительными доводами и верными заключениями. Еретики, посрамленные и ничтожные, получали достойный ответ. Из написанного им по диалектике наиболее известны три его послания в защиту икон[24]. Они были созданы, очевидно, между 726 г. и 730 г. и содержали правильный подход к почитанию святых, определив вопросы, связанные с этой темой. И до наших дней в отношении к иконам мы опираемся на высказывания этого великого святого.
Решения Пятого собора не умолчали о том, кто говорил о единой сущности. Дамаскин завершил труды Евлогия Антиохийского, Тимофея Константинопольского, Анастасия Антиохийского и Анастасия Синайского. Он написал знаменитое послание о трисвятом и направил его архимандриту Иордану, поддержав традиционное отношение к тому, что тройственный агиос[25] относится к трем ипостасям, а не только к Сыну, и поэтому не следует добавлять к нему слова Петра Кесарийского: «Ты, который был распят за нас»[26]. Другое послание Иоанн написал от имени Петра, митрополита Дамаска, епископу Дарию Яковиту, опровергая позицию яковитов и подтверждая свои взгляды логическими рассуждениями и высказываниями святых отцов[27].
Дамаскин является современником патриарха яковитов Илии Первого (ум. в 723 г.), который был ортодоксом, но изучив сочинения Севера Антиохийского, склонился к высказыванию о единой сущности. На престоле Эфимии он был яковитским епископом, а затем патриархом. Ортодоксальный епископ Харры Лев направил ему послание по поводу его отхода от ортодоксальной доктрины. Патриарх Илия в ответ оправдывал себя и указывал на два послания от Дамаскина по спорному вопросу, текст этих посланий до нас не дошел. В наследии нашего святого есть и два послания несторианцам. В них он подтверждает Божественность Господа — Спасителя и единство Его личности, а также отвечает тем, кто говорит о единой воле, подражая святым Софронию и Максиму. В середине седьмого века широко распространилось манихейство, приняв новое обличье павликианства. О нем много говорили, оно охватывало Армению, Аравию, Сирию. Его сторонники, вооружившись стихом: “Истинные поклонники поклоняются Отцу духом и истиной”, поднимали иконы, запрещали поклонение святому кресту, отказывались от почитания Богородицы и святых. Наш святой вновь взялся за перо, выступив на поприще доктрины и, в особенности, христологической. В ответ манихеям — павликианам он написал два послания.
Затем с кораном в руках и хадисом[28] на устах вышли мусульмане. И Дамаскин вынужден был отстаивать таинства веры одно за одним. Сто первая глава является откликом на исламскую доктрину. Он поддерживал своих учеников в вере, отвечая на их вопросы. Так появился его первый и второй диалог с мусульманами . Его книга “Источник знания” также парирует нападки мусульман. В главах о едином, о Святой Троице и Божественном воплощении — всюду даются ответы мусульманам, участвующим в споре.
Заботился Дамаскин и о монашеской жизни. Наиболее известное его произведение на эту тему — книга “Параллели” /”Parallyla”/. Она содержит три раздела. Первый посвящен Троице и единству, второй отражает мнение Дамаскина о человеке и его заботах, а третий представляет собой подробное исследование достоинств и пороков. Каждый порок сопоставляется автором с определенным достоинством, отсюда и название всей книги — “Параллели”.
Традиция приписывает нашему Святому написание книги церковных песнопений “Октоих” /”Octoichos”/. Возможно, он лишь переработал, отредактировал и дополнил её. Известно также, что он составил множество канонов, сыграл важную роль в написании типикона святого Саввы, положил на музыку большую часть Октоиха. Ему принадлежит композиция многих канонов и тропарей. Византийская церковная музыка, в целом, обязана ему значительным усовершенствованием. Он был и первым составителем греческого синаксария.
Дамаскин и арабская литература
Неизвестно, написал ли наш Святой что-нибудь на арабском языке. Но его вклад в арабоисламское ораторское искусство и диалектику очень велик. План, начертанный им при сочинении книги “Источник знания”, неоднократно использовался впоследствии выдающимися риторами. Подобно ему, они начинают с философского введения, затем, как и он, переходят к исследованию вероучений и религиозных сект прежде, чем погрузиться в существо предмета. Подражая Иоанну Дамаскину, они не ограничиваются этим. Говоря о доктрине, они сначала рассматривают тему Бога и его определения, затем, как и Дамаскин, переходят к обсуждению Бога и его творений, после чего беседу о Христе предваряют беседой о мессианстве.
Кончина и почитание
В определении года кончины Иоанна Дамаскина источники расходятся значительным образом. Приводятся 750 и 780 годы. Но отец Вайе указал на выражение, содержащееся в трудах Хиерского собора /Hieria/ 754 г., которое явно свидетельствует о том, что Иоанн Дамаскин скончался до этой даты. В отмеченной фразе говорилось, что Святая Троица приняла троих: Германа Константинопольского, Георгия Кипрского и Иоанна Дамаскина. Затем отец Вайе ссылается на известного ритора Леонтия Дамасского, который приводит слова Стефана Сабейского, позволяющие установить, что Иоанн Дамаскин умер в 749 г.[29]
Стефан пришел к своему дяде по отцовской линии Иоанну в монастырь святого Саввы девятилетним мальчиком и провел с ним в монастыре пятнадцать лет. Умер он в возрасте 69 лет в 794г. Вычтем 69 из 794 и мы узнаем, что Стефан родился в 725 г. Прибавив к этому году девять, мы определим, что Стефан пришел в монастырь в 734 г. Если же к 734 мы прибавим 15 лет, которые Стефан провел возле своего дяди Иоанна, мы получим 749 — то есть год кончины нашего святого.
Наш святой почил в 749 г. в монастыре святого Саввы, где и был похоронен. В конце двенадцатого или начале тринадцатого века его мощи были перенесены в Константинополь в церковь Всех Святых рядом с церковью Апостолов. Потом крестоносцы разграбили эти усыпальницы. За ними пришли турки и разрушили обе церкви, чтобы построить на их месте мечеть султана Мухаммеда Второго.
Иоанн Дамаскин наполнил Церковь ароматом своих достоинств и мудрости. Верующие чтили его при жизни и после кончины. Седьмой вселенский собор /787г./ отозвался эхом на это почитание, канонизировал святость Иоанна Дамаскина на своем седьмом заседании и провозгласил: “Да будет ему вечная память”.
В конце восьмого века сочинитель псалмов Стефан сложил хвалебную песнь Иоанну. И ежегодно 4 декабря мы с радостью повторяем эти строки: “Как именуют тебя, о святой, — Иоанн Богослов или Давид Псалмопевец , арфа божественного вдохновения или пастушеская свирель. Ты услаждаешь слух и рассудок, радуешь церковную паству. В твоих свободно льющихся речах нектар, украшающий земли. Молись о спасении наших душ”.
Журнал «Начало» №6, 1998 г.